Школьники много месяцев провели на дистанционном обучении. Уже признано: это ударило по их знаниям и способности учиться. Как это теперь исправить?

Политическое дело, начавшееся после протестов 23 января, может стать крупнейшим в истории России. Говорим об этом с главредом «Медиазоны» Сергеем Смирновым

«Даже борщ компьютер сварит лучше нас». Зачем нам квантовый компьютер? И можно ли будет вытатуировать его на груди?

Из-за «дворца Путина» и акций 23 января Кремль развернул агрессивную кампанию в интернете. Она вообще эффективна? (Спойлер: вообще-то да)

Протесты в России все больше похожи на выступления накануне Болотной в 2011-м. Они тоже закончатся разочарованием? И исчерпал ли себя мирный протест?

Во «дворце Путина» есть 16-этажный бункер, еще одна аквадискотека и пожарная часть с дронами. Журналисты Лилия Яппарова и Денис Дмитриев — о том, как они все это нашли

Не только в России, но и на Западе полиция на митингах часто проявляет невероятную жестокость. А у них-то почему? Или силовики — везде одинаковые?

Как всего за пару месяцев право в России девальвировалось сильнее, чем за предыдущие 20 путинских лет. Говорим с адвокатом Иваном Павловым

Что испытывают задержанные после того, как их отвозят в участок? В основном их унижают и ненавидят. Историю своего задержания рассказывает Даниил Туровский

«Я покупаю это маленькой девочке внутри себя». Мы все время дарим детям подарки — игрушки, сладости, гаджеты. Не пора ли притормозить?