Darya Openko

Почему ты ищешь Дары Смерти? Ты можешь рассказать мне. Я знаю, ты пытаешься объединить их.

Гермиона задрожала, всё ещё ощущая его руку на своей щеке. Её охватила паника. Она продолжала молчать.

Тогда Риддл снова заговорил, и его голос стал ещё мягче:

— Где мантия?

Но Гермиона продолжала не реагировать. Она всё ещё лежала на холодном полу и тяжело дышала. Он всё узнал! Он узнал о её путешествии во времени, о палочке, о Дарах. Он даже знал о том, что она украла мантию. Как ему удалось узнать так много её секретов? Паника прочно засела в груди.

— Где мантия невидимости? — вновь спросил Риддл тем же мягким тоном. На его лице появилась жеманная улыбка.

Гермиона знала, что ей необходимо сохранять ясность мыслей, поэтому кое-как заставила себя успокоиться. Несмотря на то, что ему удалось узнать правду, она ни за что не отдаст ему мантию. Она не может, не желает рассказывать ему. Ни о мантии, ни о будущем. Мрачная решимость тут же овладела ею, и страх потихоньку ушёл. У неё не осталось выбора.

— Тебе лучше рассказать мне всё, любовь моя, — произнёс Риддл, придавая своей угрозе сочувствующую интонаци

Всепоглощающая ненависть по-прежнему тлела в них, готовая в любую секунду уничтожить её. Гермиона едва могла дышать. Но всё же… что-то изменилось. Это было просто чувство, ощущение, но Гермиона была уверена, что не ошиблась. Она была на самом краю обрыва и, наконец, готова была сдаться ему. Но теперь, когда она так прямо столкнулась с его ужасающей ненавистью, она поняла, что что-то действительно изменилось. И это была вовсе не его ненависть, о нет, она продолжала бушевать в нём с той же яростью, что и обычно.

Нет, изменилось что-то внутри неё. В тот самый момент, когда она была готова подчиниться ему, Гермиона вдруг поняла, что не в силах этого сделать. Лишь сейчас она поняла. У неё действительно не было выбора. Хочет она этого или нет, ей придётся сражаться. Даже если её оставят все, кого она знала, ей придётся сражаться. Даже без магии. Даже без сил. Даже без единого шанса. Она скучает по своей семье, своим друзьям, по Гарри и Рону, но настало время сражаться без них. Они были с ней так долго, как только могли. Теперь же пришло время ей выстоять в одиночку. Гермиона знала, что это противостояние будет дорого ей стоить, но она, наконец, была готова заплатить эту цену.

Кем бы он ни был: врагом, другом, любовником… или монстром, она больше не позволит его ненависти ранить её. Он думает, что сможет таким способом уничтожить её? Он думает, что сможет сломить её и заставить подчиниться?

Нет. Она не позволит ему! Он уже столько отнял у неё. Пришла пора провести черту.

Когда Гермиона посмотрела в эти холодные красные глаза, страх исчез. Он был Волдемортом, самым ужасным монстром, который нёс за собой лишь опустошение. Но он также был Томом, мальчиком, который, как и все, мог чувствовать и был человеком. Монстр потерял свой ужас в её глазах.

Гермиона с усилием подняла руку. Боль вновь пронзила тело, но ей было всё равно. Окровавленной рукой она потянулась к нему. Волдеморт, казалось, был несколько озадачен её действиями, поскольку никак не отреагировал, когда она коснулась ладонью его щеки. Только его глаза слегка расширились от удивления, лицо же оставалось по-прежнему безэмоциональным. Гермиона всё ещё ощущала слёзы, текущие из глаз, но она знала, что её лицо было таким же спокойным и безразличным. Только, в отличие от него, ей больше не нужна была маска.

Затем она заговорила. Её голос был хриплым и тихим, но так же он был твёрдым и… смертельно спокойным.

— Как бы ты ни старался, я не уступлю.

Это была её правда. Ему не победить её. Она не позволит. Он может быть сильнее магически и физически, но больше никак. Кроме этого, у него больше нет власти над ней.

В ответ на её слова он усилил хватку на воротнике до такой степени, что она едва могла дышать. Из её рта по-прежнему продолжала течь кровь. Они долго смотрели друг на друга. Если бы он захотел покончить с ней прямо сейчас, она бы не стала сопротивляться. Она никогда не откроет ему правду. Он

Почему он издевается над ней даже сейчас? Как будто он думает, что оказав немного заботы, сможет вытащить из нее информацию! Поток сумбурных мыслей был прерван, когда Гермиона почувствовала, как сильные руки крепко обняли ее. Она напряглась, пытаясь высвободиться из стальной хватки.

— Отпусти! — агрессивно прокричала она.

— Я не ненавижу тебя. — услышала она в ответ тихий шепот Тома.

Это был предел. Предел всего. Боли. Лжи. Силы и бессилия. Она проиграла. Том сильнее нее. Он всегда был сильнее нее. Высвободиться из его рук невозможно. Избежать боли, которую он причиняет, невозможно.

— Оставь меня в покое! — истерично провизжала Гермиона, вырываясь из его объятий.

Том не отпускал ее, продолжая крепко обнимать. Спустя какое-то время Гермиона перестала бороться с ним и обмякла в его руках, не переставая дрожать. Из ее глаз потекли слезы.

— Пожалуйста… — прошептала она. — Просто оставь меня в покое.

— Я никогда не смогу тебя ненавидеть. — нерешительно ответил Том. — … Я люблю тебя.

Эта фраза прозвучала как приговор. Гермиона задрожала сильнее и подняла голову, чтобы взглянуть на него. Том смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки. Вдруг он нахмурился. Словно удивил сам себя последним заявлением. Тем не менее, его руки все еще обнимали ее. Почему он лжет сейчас? Гермиона не понимала его мотивов. Он думал, она поверит в это? Она пыталась найти объяснение его иррациональным словам, но сколько бы ни думала, в голову ничего не приходило. Вдруг, сквозь боль тело ощутило, как совсем недавно к ней прикасались. Гермиона вспомнила Хенгера, где он трогал ее и как. Хныканье вырвалось из ее рта, когда она вспомнила, как этот мужчина щупал и гладил ее. Все тело Гермионы неудержимо задрожало. Она плотно закрыла глаза. Том притянул ее к себе, одной рукой поглаживая ее по спине круговыми движениями, пытаясь успокоить.

— Все будет хорошо, Гермиона. — тихо произнес он.

Гермиона судорожно замотала головой. Яркие вспышки пронзили ее разум. Солдаты Гриндевальда. То, как один из них смотрел на нее. Жадный голодный блеск в его глазах.