Лори Форест

тяжело опирается на деревянную палку, медленно пробираясь сквозь лабиринт смеющихся гостей.
– Дядя Эдвин…
Эти слова вырываются у меня совсем тихо, полуприглушённым шёпотом. Всё вокруг отступает, тает, как туман под лучами солнца. Это и правда он! Наконец-то! После всего, что случилось!
Не раздумывая, я бросаюсь ему навстречу. Глаза дяди Эдвина вспыхивают от радости. Едва не сбив его с ног, я заключаю дядю в объятия, и из моих глаз ручьём льются слёзы.
– Эллорен, милая моя девочка, – ласково смеётся дядя, похлопывая меня по спине. – Ну что ты? Не плачь. Не надо, дорогая.
Смеясь сквозь слёзы, я вытираю ладонью глаза.
– Как я рада, что ты приехал!
– Мы очень давно не виделись, милая.

ереплетаясь кончиками языков пламени, как наши руки.
Наконец я набираюсь храбрости взглянуть на Айвена. Он по-прежнему смотрит на потолок, неподвижный, как камень, лишь его грудь вздымается и опускается.
– Айвен, – тихо зову я, его пламя нежно ласкает мои линии силы, – огонь…
– Тебе нравится, Эллорен? – спрашивает он глухим глубоким голосом, глядя на меня золотистыми глазами.
– Да, – киваю я, распалённая новым ощущением.
Его губы изгибаются в улыбке, глаза ещё сильнее пылают золотом.
Я снова смотрю на потолок, наслаждаясь чувственной огненной лаской, от которой меня охватывает дрожь.
– Тебя заставят обручиться? – спрашивает Айвен, и голос его звучит резко.
– Если я останусь в Западных землях, да. – Я встречаю его взгляд, чувствуя, как сжимается сердце. – Но я не хочу.
Айвен крепче сжимает мои пальцы, его взгляд вспыхивает страстью.
– И я не хочу, чтобы ты обручалась.
«Я не хочу обручаться с Лукасом. И с Гаретом не хочу. И ни с кем, кого ни предложит Совет магов», – торопливо проносятся в моей голове непрошеные мысли.
– А ты когда-нибудь женишься? – спрашиваю я с болезненной ревностью.
На лицо Айвена набегает тень, глаза остывают до зелёного цвета.
– Нет, никогда.
Как бы я хотела задать ещё вопрос, узнать, откуда такая уверенность, но в глазах Айвена столько страдания, что я молчу. И опять мне кажется, будто он хочет мне что-то сказать, но не решается.
– Если бы только ты мог мне обо всём рассказать, – говорю я, поглаживая его мизи

ы с Айрис давние друзья, Эллорен. Просто хорошие друзья. Ничего другого между нами не было.
Однако ей наверняка известны все твои секреты. Она ведь тоже потомок фей.
И она не копия Карниссы Гарднер.
Я сажусь и подтягиваю колени к груди, мечтая быть похожей на кого угодно, только не на бабушку.
– Она очень красивая, – говорю я, и слёзы одна за другой катятся по моему лицу.
– Ты тоже.
От такого признания у меня перехватывает дыхание.
– Но… ты же сам говорил, что я тебе отвратительна.
Он снова морщится.
– Это было до того, как я по-настоящему узнал тебя. Прости. Нельзя было так себя вести, но тогда я видел перед собой только твоё лицо, которое напоминало…
– О моей бабушке?
– О ней… и обо всех остальных.
Я смахиваю слёзы.
– А теперь? Что ты видишь теперь?
Он задумчиво вздыхает и устремляет на меня зелёные с золотистой каймой глаза.
– Ты самая красивая девушка на свете.
Айвен резко выдыхает и отворачивается, крепко сжав губы, как будто сказал слишком много и не хочет повторять эту ошибку.

Сложив губы трубочкой, он по очереди задувает четыре огонька, а пятый, на большом пальце, поколебавшись и бросив на меня лукавый взгляд, подносит к губам и гасит во рту.

Его огонь вспыхивает с новой силой.
Я нежно целую его под подбородком, он прерывисто вздыхает, а его пламя бушует ярче, чем всегда, посылая горячие искорки вдоль моей спины.
И тогда я подношу свои губы к его губам.
В мгновение ока Айвен снова превращается в каменную статую и, взяв меня за руки, слегка отталкивает, но в то же самое время удерживая рядом.
– Нельзя, – хрипло выдыхает он.
Я разочарованно моргаю, не понимая, что происходит.
– Но почему?
– Если я поцелую тебя, – произносит он, не сводя с меня пылающих страстью глаз, – то никогда не смогу отпустить.
– Так не отпускай! – ахаю я, купаясь в его страстном пламени.
– Поцелуй… для меня… это непросто, – сбивчиво выговаривает Айвен. – В нём заключена… магия.
Такого я точно не ожидала.
– Это что-то из мира огненных фей? – неуверенно спрашиваю я.
– Нет, – горько вздыхает Айвен. – Это со мной кое-что не так.
– Айвен…
– Если я тебя поцелую… – Он снова колеблется, не зная, как объяснить. – Мы будем… связаны.
– О чём ты? Как связаны? – И вновь в его глазах вспыхивает отчаяние. – Айвен, пожалуйста. Расскажи мне.
– Не могу, – вцепившись мне в локти, он качает головой. – Эллорен, у нас с тобой ничего не получится. Есть многое… о чём ты не знаешь… о чём тебе никогда не узнать. Я несу опасность всем, кто тебе дорог… и всем, кто дорог мне.
– Мне всё равно, кто ты такой и кто были

Эллорен, – глухим взволнованным голосом произносит он, – если бы всё было иначе…
Его слова повисают в холодном зимнем воздухе.
– Я знаю, – тихо отвечаю я.
– Я бы многое отдал, чтобы всё было иначе.
– Я тоже, – чужим голосом признаюсь я. В горле у меня пересохло, каждое слово даётся с трудом. – Странно… Я ведь почти тебя не знаю, и у тебя столько тайн… и всё же мне кажется, что ты стал мне самым близким другом.
В его глазах вспыхивает огненная страсть.
– Я чувствую к тебе то же самое.
– Выходит, друзья? – предлагаю я. – И союзники?
Он коротко кивает, мрачно представляя себе непреодолимые преграды, о которых постоянно думаю и я. Смахнув слёзы, я гоню печальные мысли. Но кое-что я должна сказать. Мне нужно знать. Потому что, если нам не дано быть вместе…
– Айрис? – спрашиваю я, отводя глаза.
– Айрис меня не интересует, – безразлично отвечает он.
Я облегчённо вздыхаю. Конечно, несправедливо требовать, чтобы Айвен принадлежал мне одной, если мы никогда не сможем быть вместе, но мне сейчас не до справедливости.
– А Лукас? – вдруг спрашивает Айвен.
Ему, по-видимому, тоже не до справедливости.
Он смотрит на меня на удивление сурово.
– Мне нужен не он.
«А ты», – мысленно добавляю я.
Айвен кивает, и его лицо немного проясняется. На нём теперь выражение настороженной решимости. В последний раз оглядев

Ты считаешь, что тебе опасно быть со мной, – застывшими губами произношу я.
– Я это знаю.
– Из-за моей семьи.
– Да. И потому, что очень влиятельные маги желают, чтобы ты обручилась с Лукасом Греем. Всякий, кто встанет у них на пути, очень рискует. Особенно если это не гарднериец.
– Ты хочешь сказать… твоя мать тоже может пострадать?
– Да. И я не вижу способа это изменить. Поверь мне, я много думал об этом.
Подступающие слёзы снова покалывают мне глаза.
– Всё, что я говорила во сне, правда. – К чему скрывать? Я открою ему сердце.
– Мы можем быть вместе… иначе, – сдавленно произносит он. – Как друзья. Союзники.
– А если этого недостаточно?
– Наверное, в нашем случае придётся смириться. И на то даже больше причин, чем мы знаем.
– А если мы никому не скажем?
– Такое не спрячешь, – горько отвечает Айвен.
– Кто я для тебя, Айвен? – спрашиваю я, вцепившись в одеяло.
Он садится и поворачивается ко мне.
– Мне кажется, мы стали добрыми друзьями.
– И всё?
– Друзьями и останемся, Эллорен. Чтобы не подвергать опасности мою мать. Тебя. Твоих родных.
Мои огненные линии силы непокорно вспыхивают, и мне хочется бросить строптивым языком пламени в Айвена. Он тоже сдерживает свой огонь, лишь его глаза сияют золотом.
Вот и всё. Я в ловушке. В клетке, из ко

не нельзя смотреть на него, нельзя, чтобы он заметил в моих глазах боль и обиду.
Спустя несколько дней на каменной скамье в Северной башне меня дожидается свиток – ноты скрипичной пьесы. Это автограф, пьеса, написанная от руки, внизу – подпись с росчерком. Лукас знает, как я восхищаюсь этой музыкой и этим композитором, и, осторожно держа в пропахших целебными травами руках ноты, я остро сожалею о несбыточном.
Мы с Лукасом подходим друг другу. Огонь к огню. Тесно сплетённые ветви.
Совсем недавно тётя Вивиан напомнила, как сильно изменится моя жизнь, стоит только мне сказать «да» и обручиться с Лукасом.
Но тёмное пламя его магии… обжигает слишком сильно.
Листая ноты, я уныло качаю головой.
Ничего не получится. Рейф совершенно прав. Лукас Грей не для меня. Возможно, у нас много общего, но он слишком силён для меня, слишком непредсказуем, слишком искушён в жизни.
Они с Фэллон Бэйн – прекрасная пара.