Елена Березина

Хемингуэй был богаче, успешнее, продуктивнее в работе, его семейная жизнь была благополучнее, и роль няньки при детях его не привлекала. В первом из декабрьских писем он пеняет Фицджеральду на то, что тот «напивается вдрызг и совершает поступки, унизительные для него самого и его друга» [85], хотя трудно понять, зачем теперь ему понадобилось сводить какие-то счеты («Хотел бы повидаться и поболтать с тобой», — добавляет он, несколько смягчая тон).

Что касается роли алкоголя во всем этом: представьте себе облегчение и ужас от изложения этих событий. Вообразите тяжесть слов, которые падают на страницу буква за буквой. Вы встали из-за письменного стола, вышли из кабинета. И как вы поступите с этой внезапной пустотой в груди? Вы подходите к домашнему бару и наливаете себе стопку старого доброго милого джина или старого доброго милого рома. Его-то у вас не отнимет никто. Звякаете кубиком льда. Подносите стопку к губам. Запрокидываете голову. Глотаете.

Среди психологов бытует точка зрения, что добровольная амнезия — это эффективный путь взаимодействия с травмой, ведь чем меньше бередить рану, тем быстрее она зарубцуется. Нет, я не куплюсь на это. Вы не полноценный человек, если не можете вспомнить собственного прошлого. Я отмахнулась от утки, чтобы вернуться на нехоженую дорогу, залитую дневным светом

Я уехал гораздо дальше, — продолжает он, — ибо время — наибольшее расстояние между двумя точками. Вскоре после всего, что случилось, меня уволили — за то, что я записал стихи на крышке коробки с ботинками. Я уехал из Сент-Луиса. В последний раз спустился по ступенькам лестницы запасного выхода и пошел по стопам отца, пытаясь в движении обрести то, что утратил в пространстве… Я много странствовал. Города проносились мимо, как опавшие листья — яркие, но уже сорванные с ветвей. Я хотел где-нибудь прижиться, но что-то гнало меня всё дальше и дальше. Это всегда приходило неожиданно, заставало меня врасплох

В Чивере подкупает какая-то нередко присущая пьяницам беззащитность, соединение искренности и хитрости. Хотя он и придумал себе аристократические корни, его ранние годы в массачусетском Куинси были и в финансовом, и в психологическом отношении неблагополучными. И все появившиеся со временем атрибуты респектабельного американца не помогли ему избавиться от укоренившейся в нем застенчивости и недовольства собой. Чивер был почти ровесником Теннесси, и притом, что они не были друзьями, миры их в Нью-Йорке 1930–1940-х годов зачастую пересекались. Кстати, Мэри Чивер впервые заподозрила мужа в бисексуальности, когда они были на первой бродвейской постановке «Трамвая „Желание“».

И Фрэнсис Скотт Фицджеральд, и Эрнест Хемингуэй страдали бессонницей, и связанные с ней их сочинения так или иначе проникнуты темой алкоголя

Тема эта была в доме повсюду, точно пожар в трюме большого парохода, глубоко внизу, под ватерлинией, черно-красный в кромешной тьме и вырывающийся наружу лишь ядовитыми струйками дыма сквозь щели люков, а потом вдруг начинающий валить густыми клубами из вентиляционной системы

Ритм ранних стихов Берримена — плотное и напряженное стаккато. Постепенно его творчество достигает расцвета в отмеченных Пулитцеровской премией «Песнях-фантазиях»

Здесь, в Саттон-Плейс, Чивер напишет свои лучшие рассказы, в их числе «Исполинское радио», «День, когда свинья упала в колодец», «Обычный день», «Прощай, брат». Магия их двояка. Это и волшебство света и погоды, пригородных вечеринок и прибрежных островов Массачусетса. «Сгущаются сумерки, воздух теплый, вот уже темно, как в угольной яме» [53]. «Море в то утро было плотное, желто-зеленое» [54]. «На западе обосновалась добрая сотня облаков разного достоинства: были золотые облака и облака серебряные, были из костной муки, из гнилого дерева и пыли, скопившейся под кроватью»

Лишь те, кто постоянно лишен сна, могут понять панику, нарастающую при малейшем подозрении, что необходимые для сна условия нарушены. Бессонница, как сказал Китс, порождает многие печали. Слово «порождает» найдено абсолютно точно: если вы проснулись и лежите без сна в три, четыре или пять часов утра, разве вам не кажется, что ваши мысли живут какой-то своей насекомообразной жизнью, а по коже порой бегут мурашки? Сон — большой искусник распутывать дневную неразбериху, и его недостача доводит нас до безумия