Дэвид Ричо

Мы живем надеждой на перемены, не пытаясь ничего изменить. Если надежда на перемены не содержит четкого плана, она превращается в безнадежность и избегание перемен. Ничего не менять — тоже выбор.

Часто чувство одиночества появляется не от недостатка общения, а из-за отсутствия взрослого «я», которое утешило бы внутреннего ребенка, ощущающего себя брошенным. (Чувство одиночества нормально испытывать в переходные периоды жизни, во время духовного пробуждения и поиска себя или когда мы просто отстаиваем свое мнение.)

Мы злимся на телесном и эмоциональном уровнях. И это можно делать в приемлемых рамках — настойчиво, решительно, но без агрессии. Мы высказываем свое отношение к несправедливому поступку, но делаем это с уважением.

ак и все прочие чувства, гнев — форма общения. Человек, выбравший агрессию, не намерен вести диалог: он хочет нас обругать.

Гнев же информирует, поэтому стоит внимательно к нему присмотреться и прислушаться. Он открывает диалог.

Гнев предполагает равенство. Агрессия — это угроза, она превращает человека в жертву нашей ярости.

При адекватном гневе мы показываем не только свою злость, но и боль и печаль.

гневе мы повышаем голос, чтобы расставить важные для нас акценты. Цель — привлечь внимание человека и дать ему возможность ответить. Агрессии же свойственны крик и ор, призванные напугать оппонента.

Жестикуляция, сопровождающая слова гневающегося человека, очень эмоциональна, однако при агрессии она выглядит угрожающе и нарушает личное пространство оппонента.

гнев — это просьба измениться. Агрессия, то есть темная сторона гнева, — это требование измениться под угрозой плохого исхода.