Владимир Бибихин

Мы узнаем привычное: есть человек,
есть его настроения, они приходят и уходят, но это не беда, от них
остается опыт, личность обогащается, питается потом зарядом
былых настроений, делается более зрелой, анализируя их смену.

бытие всегда тяготеет к целостной форме, к числу, а древние,
парадоксалисты, выразили этот очевидный факт в причудливой
форме: единое есть бытие, бытие есть единое.

Настроение — это когда за суетой и ненужными встречами, за
раздергивающими заботами неведомо откуда, может быть, из
детства просится не музыка, не сама музыка, а словно только один
ее неслышный тон, он заглушен шумом, но будет яснее слышен,
когда мы останемся наконец наедине с собой и пойдем по людной
вечерней улице. Настроение захватит нас, и не только нас, а всё
вокруг склонит в свою сторону, и мы словно завороженные будем
бояться, что его что-то спугнет. Такое настроение может
превратиться в стихи, которые не нарушат настроения, а наоборот,
дадут ему быть собой и остаться навсегда и стать настроением
других людей, может быть, очень многих, может быть, настроением
времени; или настроение превратится в музыку — оно ведь и так с
самого начала было неслышным тоном; или ни во что не
превратится, а развеется, когда чей-то голос проницательно спросит
со стороны: «Что это ты сегодня такой задумчивый?» — и мы к
собственному стыду поспешим заверить, что вовсе нет, что всё это
так, ничего.
Почему настроение так заметно? Почему, еще только издали видя
человека, с которым у нас деловое общение, мы спешно и
старательно стираем с лица следы задумчивости, расстройства,
печали? Никогда на самом деле стереть до конца не удается, люди
догадываются, расспрашивают, иногда тактично, и только под
защитой чужого участия мы перестаем стыдиться. Настроение
мгновенно задевает: «Что с тобой?» Его каким-то неведомым путем
замечают раньше, чем особенности костюма, состояние здоровья.
Придите в странной одежде, могут не заметить. Придите без
одежды. В некоторых местах это разрешается и уже привычно. Но
необычное настроение никогда не будет оставлено без внимания.
Настроение чувствуют, даже если отвернешься.

Как говорят мудрецы, о добром деле раздумывать позорно. Мысль вытолкнула нас из себя. Человек спасен тем, что способен без долгих слов шагнуть навстречу вызову. Не рассуждая. Мы и не собираемся рассуждать. Мы только заметим: мы решились на нерассуждающий шаг потому, что по–настоящему задумались.

Если мы оступиться в поступок неспособны, то мысли нет, как мы никуда еще не идем, если нам гарантировано что мы не споткнемся

Настоящий поступок только тот, в который мы нечаянно оступаемся из мысли.

Лишний человек тратит чуть не все свои силы, чтобы казаться как другие; этим он больше выдает себя

Лишним людям хочется пристроиться к чужой захваченности, чужим страстям, хотя бы к чужой беде наконец, чтобы хоть у страдания людей погреться; страдание ведь всё‑таки какая‑то полнота, которой завидует пустота лишних людей.

То есть незаметно для себя личность конечно тоже сталкивается с тем, с чем столкнулись мы в узнавании себя, — с невозможностью уловить предмет по его малости, потому и расширила себя в партию, коллектив, в систему.

всё, теперь я буду вести себя по–другому; всё, я уже не буду доверять людям, они обманщики; всё, я начинаю действовать. За этой крутостью стоит на самом деле: хватит с меня риска мысли, опасности оступиться и поступить, теперь я буду не думать а следовать такому‑то курсу