Сандра Ньюман

Вот так сблизишься с человеком, позволишь ему стать для тебя самым важным — и по одной этой причине начинаешь перебирать его недостатки, как скряга — свои сокровища.

люди не замечают очевидного

Под развесистым каштаном
Продали средь бела дня —
Я тебя, а ты меня.

— Только потому, что действие предпочитаю бездействию. В этой игре, которую мы ведем, выиграть нельзя. Одни неудачи лучше других, вот и все.

И ничего страшного, если такие показания будут звучать тупо — да и пусть. Это даже хорошо. Пока тупой расскажет, умный в землю ляжет.

конце концов он развернул Джулию к себе и поцеловал в губы.

Она сразу почувствовала перемену. Их губы слились, проникли глубже, смягчились, обозначили путь к близости

Уинстон по-прежнему зачарованно и упоенно внимал О’Брайену: тот ему скармливал его же фразы. «Подлинная наша жизнь — в будущем. В нее мы войдем горсткой праха... быть может, через тысячу лет... против нас — полиция мыслей, иного пути у нас нет».

Внутри узлом затягивалась боль, по коже разлилась гадкая беззащитность. Заложница своего тела, она оказалась бесконечно уязвимой. Будто бы впервые осознала, что у нее есть тело.

То, что делается с вами здесь, делается навечно. Мы сомнем тебя так, что ты уже никогда не поднимешься. С тобой произойдет такое, от чего нельзя оправиться, проживи ты еще хоть тысячу лет. Ты никогда не будешь способна на обыкновенное человеческое чувство. Внутри у тебя все отомрет. Любовь, дружба, радость жизни, смех, любопытство, храбрость, честность — всего этого у тебя уже никогда не будет. Ты станешь полой. Мы выдавим из тебя все до капли — а потом заполним собой.

— Да, — сказал он попросту. — В том-то и ужас. Выбора нет, а проживать все это приходится так, будто он есть.