Obi_Wan

— Ты трахаешь Грейнджер, — не вопрос — утверждение. И почему-то на лице друга Драко не заметил ни тени пренебрежения или отвращения, присущей факультету Слизерин во всем, что касалось магглорожденных волшебников.

— Блейз, заканчивай.

— Ты трахаешь Грейнджер, охуеть! — Забини подскочил с места, подпрыгивая, как неугомонный ребенок. Белозубая улыбка ослепляла, заставляя Драко все же улыбнуться в ответ.

— И чему это ты так радуешься?

— У нас гости. Веди себя прилично, Забини.

— Добрый день, — Драко сделал самое радушное выражение лица и пригласил парня войти изящным жестом. Забини прыснул в кулак.

— Я Оливер, Оливер Смит. Должно быть, мисс Грейнджер дала вам знать о моем приходе…

— Да, мисс Грейнджер дала, — Забини разразился громким смехом от собственной идиотской шутки уровня третьего курса. Драко лишь закатил глаза.

— Ох, Оливер, извините, но я не думаю, что мы с вами состоим в настолько близких отношениях, чтобы вы могли так фривольно меня касаться.

В глазах парня читался откровенный ужас. Малфой сейчас был для него наследником Слизерина, восставшим Волдемортом и стариной Гриндевальдом в одном флаконе.

— Не подумайте, что я плохо отношусь к гомосексуалистам, но боюсь, что не смогу ответить на ваши чувства, — Драко послал снисходительную улыбку бедолаге, который сейчас походил на человека, стоящего на пороге инфаркта. Или инсульта.

— Я нормальный! — неестественно громко выкрикнул Оливер, поднимаясь со стула. Похоже, у него был какой-то пунктик по отношению к сексуальным меньшинствам.

— Так, по-вашему, геи — не нормальные? — Малфой цокнул и осуждающе покачал головой. — Мой друг из них, и я считаю его совершенно равноправным членом нашего сообщества, — теперь оба взгляда — серый насмешливый и карий испуганный — были устремлены на Забини.

Мулат несколько секунд прожигал дыру в наглом, вконец охреневшем лучшем друге, но все же решил подыграть.

Ну-ну, Оливер, перестань, — Малфой добродушно похлопал парня по плечу, который в тот момент прилагал, казалось, все силы, чтобы не дернуться с места и не убежать в неизвестном направлении с дикими криками, беспорядочно размахивая руками. — Я понимаю, сердцу не прикажешь, но я, к сожалению, не смогу ответить тебе взаимностью, — Драко тяжело вздохнул и возвел глаза к потолку, продолжая ломать комедию. — Я не хочу ранить твоих чувств, но лучше нам не видеться больше. Скажи мисс Грейнджер, что она может вернуться к своим прямым рабочим обязанностям уже завтра с утра, ведь эта встреча как-то не задалась.

— Да, Оливер, — Блейз подал голос из дальнего угла комнаты. — Я не буду столь любезен, как мистер Малфой, и, если увижу тебя ошивающимся возле дома моего друга еще хоть раз, жди повестки. Я не хочу однажды утром обнаружить этого сексуального блондина в слезах и с поруганной мужской честью, если тебе вдруг взбредет в голову наведаться к нему в гости, — Блейз закрепил свою речь суровым взглядом.

Что она может сделать? Устроить очередной скандал? Кричать, размахивать руками, сыпать проклятиями? Хотя пресловутая Авада уже не казалась ей таким уж плохим вариантом.

Привет, Грейнджер, — Драко протиснулся в дом и чмокнул ее в кончик носа, на ходу снимая пальто. Этот удивительно милый и совершенно неподходящий ему жест Гермиона начала замечать все чаще.

Стоп, — Гермиона движением руки остановила этот бесконечный поток сознания. — Я знаю Малфоя и Забини не один год, можешь не оправдываться, Оливер, эти гавню… слизеринцы... — поправила себя Грейнджер. Боги, да прояви хоть каплю компетентности! — Они всегда любили розыгрыши, — на последнем слове Гермиона замялась, не зная, каким подобающим словом окрестить эту вопиющую ситуацию. — Я разберусь, тебе не о чем переживать. Можешь идти, Оливер.

— Я смотрю, тебя это все умиляет, — Гарри скривился, будто съел лимон. — Это отвратительно, ты знаешь? Боже, ты должна будешь водить меня на обеды в течение года за то, что мне придется терпеть твоего ручного хорька, — друг надулся в притворной обиде и продолжил ковырять вилкой свое уже истерзанное пирожное.

— Он не ручной, Гарри, он дикий, — Гермиона поиграла бровями и залилась звонким смехом, наслаждаясь произведенной реакцией, ведь она еще никогда не видела такой гримасы омерзения на его лице.