Алина Ермолаева

Оно мое

И что бы люди со мной ни делали, я всё равно вижу в них только хорошее.
Так уж я устроена. Меня ругают за то, что я слишком наивна, веду себя с миром, как ребёнок, доверчиво протягивая ему руки, но я, наверное, не смогу быть другой. И это не бравада никакая, не поиск на свою пятую точку приключений, это просто натура такая. У меня ужасно глупое сердце. Оно не ждёт от людей подвоха и готово накормить собой и обогреть любого уставшего с дороги, путника. Я много раз пыталась надеть на него броню из махрового цинизма, но вижу, как она ему не идёт, ему в ней тяжело и неуютно, и оно всякий раз рвётся на волю. Оно глупое, мое сердце, но свободное. Оно прощает того, кто предал и обманул, просто закрывается от такого человека навсегда и ключ теряет. А миру продолжает верить, надеясь до самого последнего удара своего, что он не так жёсток, как кажется. Оно глупое, мое сердце, но сильное. И как бы мой разум ни стремился его усмирить, оно все равно вырвется навстречу ветру, и ничем его не удержишь. Оно израненное, потрёпанное всё, моё бедное сердце, но по-прежнему нежное. Оно всё ещё способно любить, лишь в любви находя пристанище своё, свой дом… Оно мое.

Сколько нежности

Господи, сколько у меня для тебя этой нежности!

Я рассовала её по карманам, по закоулкам моей души. Каждая трещинка моего сердца, каждый шрамик его наполнены нежностью к тебе. И как же больно её носить в себе невысказанную, нерастраченную, тяжело как! А я боюсь тебе показаться слабой, не гордой, навязчивой, а то и вообще ненужной. Вот и таскаю её с собой повсюду, а тебе не всю отдаю. И она нарастает всё больше и больше во мне, превращаясь из лёгкой, струящейся энергии в один тяжёлый болючий нарыв. Любовь нужно отдавать, нельзя носить её за пазухой, словно горбушку чёрствого хлеба. Ты не веришь мне, называешь равнодушной. А мне просто страшно, понимаешь? Страшно, что отвернешься однажды, потому что я просто надоем, приемся со своей любовью. Была бы моя воля, так я бы тебя своей нежностью кормила на завтрак, обед и ужин. Но нет, с тобой так нельзя. Лучше уж называй меня равнодушной, холодной и даже пустой, чем надоедой, слоняющейся за тобой повсюду словно тень.
Только знай, однажды меня просто разорвёт от невысказанной нежности к тебе…

Сердце плавится

— Какой он?
— Не знаю, как описать его в несколько строк.
— Начни с определений: добрый, хороший, любящий…
— Нет, он часто бывает злым, его нельзя, в целом, назвать хорошим, и я не могу с уверенностью сказать, что он любит меня.
— Тогда, что же ты в нём нашла, чем он тебя зацепил?
— С ним моё стальное сердце превращается в воск. Он плавит меня одним взглядом.

Душно

Я тебе никто.

Никем была, никем останусь.

Ветер, который залетел случайно в твоё окно.

А теперь мне душно.

Отпусти…

И мы молчим, унося в сердцах тонны нежности друг к другу

Мне без тебя больно

Однажды мы начнем все сначала…

О жизни я знаю немного, но одно я поняла точно: есть обычные люди, а есть нет

Человек — исключение надолго врезается в память, и как правило, навсегда в сердце

Они всегда возвращаются

Они всегда возвращаются, наши любимые…

Обрывками воспоминаний, мелодиями песен, кадрами из прошлой счастливой жизни. Они приходят ночью, словно покинувшие бренную землю, призраки, заходят без стука в наши сны и дарят нам там свои объятия и поцелуи, о которых наяву нам страшно даже подумать. Они врываются в наши мысли лёгким весенним ветром, наполняют комнату ароматом сирени и ждут, когда мы опьянеем от их присутствия. Они ложатся маленькими белыми звездочками — снежинками нам на ресницы и медленно тают на них, даря свою нежность… Они, нет-нет, да промелькнут знакомым силуэтом в толпе, исчезнув за ближайшим поворотом, заставив сердце больно сжаться в груди и понять, что на самом деле, они всегда в нём были, и никуда из него не уходили…