Стиг Дагерман

Лука сидит сзади, зажатый между двумя громилами с напряженными голосами; они старательно следят, чтобы он не сбежал, но бояться нечего, Лука не из тех, кто способен на побег, — он сам связал свою волю по рукам и ногам, и теперь любой может вылепить из него все, что угодно; всякое действие с его стороны лишь ухудшит общее положение дел, и ему это прекрасно известно

Где бы мы были без умирающих, что стало бы с нашим здоровьем, если бы не больные, что стало бы с нашим счастьем без несча­стных, с нашей храбростью без трýсов

Послушание часто обращается против вас: оно полезно всем остальным, но крайне редко — самому человеку

Быть виновным означает жить с чувством вины, а не сожалеть о совершенных преступ­лениях; быть невиновным означает чувствовать радость и счастье и не давать творящимся вокруг ужасам нарушать внутренний мир и спокойствие.

Поэтому можно справедливо сказать вам слова, которые кто-то однажды уже говорил: ибо тот, кто не страшится жизни, да не возлюбит жизнь, ибо тот, кто не испытывает ужас, да не испытает храбрости, ибо тот, кто не страшится смерти, да не умрет с достоинством, ибо тот, кто не убоится себя самого, да не полюбит другого.

Как хоро­шо знать, что в этом зыбком мире у тебя есть хотя бы один надежный враг

Но то, что должно произойти, всегда происходит

Но если бы мы попытались выжить, если бы мы попытались поймать рыбу или выкопать колодец, чтобы добраться до воды, если бы мы отдали все, лишь бы прожить еще несколько часов, разве это не было бы точно таким же символическим действием, символом выживания — не личного выживания, что нас, потенциальных самоубийц, вообще не тре­вожит, но символом выживания рода человеческого, что, впрочем, нас тоже не особенно заботит, но чем так хочется заняться нашему воображению, нашей склонности к символизации?

В любом случае, скажу вам, это ужасно — просыпаться с раскалывающейся головой, хотя накануне ничего не было, резко просыпаться и чувствовать, что сил встать с постели не будет ни в этот день, ни на этой неделе, ни в этом году или в этой жизни, пони­маете, просто сил нет и не будет, потому что затылок наливается свинцом чувства вины всего мира и каждая попытка встать приводит лишь к очередному падению и серьезным ушибам, а этого ведь никому не хочется. Ну что ж, несколько дней лежишь в постели, потом в комнату заходит какой-то человек и заявляет, что ты вовсе не болен, а просто тебя одолела лень. Займитесь, что ли, чарльстоном, говорит он, это идеально для суставов. А ты, разумеется, хочешь сделать что-то идеальное и для суставов, да и вообще для всего и всех, но очень быстро замечаешь, что идеальное очень далеко от твоего идеала.

Да и вообще, быть идеальным означает просто закрывать глаза на мировое чувство вины, танцевать в левой половине бальной залы, когда на правой гремят взрывы и льется кровь.