Максим Семеляк

Он жаловался в интервью журналу Fuzz (пожалуй, единственное неангажированное издание, которое регулярно обращало внимание на его существование в середине 1990-х): «В последнее время я почувствовал, что он (Лимонов. — Прим. авт.) использует нас в своих целях: например, не ставя меня в известность, распространял сведения, что якобы я буду куда-то баллотироваться… В целом мы как бы солидарны, разделяем одни убеждения, но мне не нравятся методы, которыми он пользуется, поэтому я и перестал сотрудничать с „Лимонкой“».

И так всегда: с одной стороны — у него песня „Тоталитаризм“, а с другой — родина поднимается с колен.

Кроме всего прочего, «Русский прорыв» продемонстрировал еще и те самые стилистические расхождения с властью. Например, когда сегодня (ок, вчера) Андрей Макаревич выступает за Украину, а, допустим, Александру Ф. Скляру больше по душе ДНР — это, безусловно, разводит их по разным политическим гримеркам, но их близкородственная музыкальная составляющая никак от этого не меняется, и, если бы не обстоятельства 2014 года, они прекрасно смотрелись бы в реестре одного гала-концерта.

Но «Гражданская оборона» и «Инструкция по выживанию» в тот год исполняли музыку, которая в лучшую ли, в худшую ли сторону, но очевидно отличалась от общепринятого рок-репертуара. Они ходили разными кругами, и их невозможно было представить, например, на фестивале «Рок против террора» либо в клипе «Все это рок-н-ролл» — ни тогда, ни даже сейчас.

Лимонов незадолго до собственной кончины отвечал на каком-то творческом вечере на записки и, в частности, заметил: «Из-за чего Егор Летов покинул НБП? Егор Летов покинул НБП из-за смерти, поскольку он умер. А с чего вы вообще взяли, что он что-либо покидал? Свой членский билет он не сдавал».

Летов в отместку окружающим разукрасил стандартное, в общем-то, подростковое буйство такими посылами и выражениями, что даже самому одноклеточному ухорезу становилось лестно и тот немедленно начинал ощущать себя не гопником, но вандалом.

Взять, например, куплет «А злая собачка умерла восвояси, безусловно являясь тринадцатым апостолом, а народ расходился, укоризненно цокая, справа налево, слева наоборот». Что это, собственно говоря, значит? Я лично не могу истолковать до сих пор. При этом мне приходилось наблюдать, как разные незамысловатые человеческие организмы рубились под эту песню с таким, я бы сказал, герменевтическим нырком, какой не приснился бы самой доходчивой из групп.

Сила Летова по большому счету — не в правде (ГО определенно не саундтрек «Брата-2»), а в сокрушительном правдоподобии. Кажущийся реализм его песен на самом деле существует для прикрытия (и одновременно приманки) того, что руками-не-потрогать-словами-не-назвать.

Он не был НАД схваткой, он СЕБЯ ощущал схваткой.

Летов рисовался столь же непререкаемым, сколь и рудиментарным светочем — старая самоаттестация «Я иллюзорен со всех сторон» была в ту пору очень к месту.