Галина Бородина

Версальский бумеранг вернулся. Франция настойчивей всех диктовала условия, навязанные Германии после войны, и таким образом дестабилизировала каждое из ее умеренных правительств. Но и остальные союзники несут свою долю ответственности за подъем фашизма в Германии. К тому моменту они настолько погрузились в Великую депрессию, что не отреагировали на изменение структуры власти в Германии. Если Францию ослепляло желание отомстить, то прочие союзные страны были ослеплены чувством вины. Так или иначе, у Гитлера были развязаны руки и ничто не мешало ему набирать силу

Советы провели массовую мобилизацию, и в армию, численность которой уже превышала 9 млн человек, влился еще один миллион солдат. Этого оказалось достаточно. Советский главнокомандующий генерал Жуков отбросил немцев от Москвы; Гитлер впервые потерпел поражение.

новые науки о человеческой природе могут проложить путь к реалистичному, биологически просвещенному гуманизму

«Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть», — писал Чехов

Локк спорил с догматическим оправданием политического статус-кво, такого, как власть церкви и Божественное право королей, которое в те времена считалось самоочевидной истиной.

появление «неполиткорректных» деятелей, которые упиваются невежеством и нетерпимостью, ободренные уверенностью, что в глазах публики интеллектуальный истеб­лишмент лишился права требовать от своих оппонентов достоверност

Теория Ньютона, гласящая, что один и тот же набор физических законов управляет движением всех объектов во Вселенной, была первым шагом человека на великом пути развития человеческого взаимопонимания: унификации знаний, которую биолог Эдвард Уилсон назвал «согласованностью»1. Ньютон сломал стену между земным и небесным, а затем обрушилась и еще одна такая же прочная (и сегодня равно позабытая) стена между созидательным прошлым и неизменным настоящим

Убежденность, что вкусы человека — это изменяемые культурные предпочтения, привела к тому, что политики, ответственные за социальное планирование, сбрасывают со счетов удовольствие, которое человек получает от солнечного света, от узоров и красок, и не учитывают человеческий масштаб, заставляя миллионы людей жить в серых бетонных коробках

В реальности взгляды Гоббса и Руссо не так сильно различаются. Руссо, как и Гоббс, верил (ошибочно), что дикари были одиночками, не связанными узами любви и верности, чуждыми всякого труда и мастерства (и он мог бы дать фору Гоббсу, заявляя, что у них не было даже языка). Гоббс представлял и описывал своего левиафана как воплощение коллективной воли, которая была возложена на него своего рода социальным контрактом. Самая известная работа Руссо называется «Об общественном договоре», и в ней он призывает людей подчинить свои интересы «общей воле».
Тем не менее Гоббс и Руссо по-разному изображали то самое «первобытное состояние», которое вдохновляло мыслителей последующих столетий

Журналисты иногда рассуждают о «трансплантации мозга», хотя на самом деле они бы должны называть это «трансплантацией тела», поскольку, как заметил философ Дэн Дэннет, это единственная операция, в которой лучше быть донором, чем реципиентом.