В. Елисеева

образ гуманиста XVI столетия, врача и философа, бессмертный по духу, но во плоти.

Увы, как мы заблуждаемся, когда думаем, что вторжение одного предполагает исчезновение другого.

Такой характер, лишенный мужского темперамента и стремления к излишествам, французская традиция обычно ассоциирует с так называемой подрывной деятельностью.

Что касается островитян, их болтовня ограничивалась двумя темами: одни говорили «Трески не стало и остров проклят», другие утверждали, что Гитлер – это Иисус Христос, спустившийся на землю, чтобы наказать белую расу за то, что та в течение двух предыдущих тысячелетий плохо следовала его заветам.

Теперь перелет занимал всего несколько минут (но, по правде сказать, с опозданием на большое количество дней)

Подсудимый, истец и свидетели изъяснялись на выразительном креольском языке, и его звонкая свежесть казалась чужеродной в подобном месте.

Символы утратили исторический смысл, никто больше не следил за соблюдением правил.

Существовали ли заметные различия между правыми и виноватыми? Сомневаюсь.

Впоследствии творчество Фрейда раскрыло мне, что противопоставления таковыми в действительности не были, поскольку именно самые эмоциональные, наименее рациональные, на первый взгляд, противоречащие логике поступки и являются как раз самыми осмысленными.

Это возведение личных интересов до уровня философских проблем рискует привести к чему-то вроде метафизики для простушек