. У него много друзей — умных, амбициозных людей с хорошим вкусом, — которые сажали жакаранду в своем саду, пытаясь заставить дерево расти силой воли, как будто закон природы каким-то образом не распространялся на них. Через год или два они разочаровывались и начинали жаловаться, что оно не стало выше ни на дюйм. Но чтобы дерево выросло и начало так красиво цвести, должно пройти двадцать, тридцать, сорок лет, сказал он улыбаясь; когда говоришь им об этом, они ужасаются — возможно, потому, что не могут представить, что останутся жить в том же доме или будут до сих пор в браке с тем же человеком, и едва ли не начинают ненавидеть дерево, сказал он, а иногда даже выкапывают его и сажают на его место что-то другое, потому что жакаранда напоминает им о том, что именно терпение, стойкость и верность — а не амбиции и желания — в конечном счете вознаграждаются. Это чуть ли не трагедия, сказал он, что те же самые люди, которые хотят иметь жакаранду и понимают ее красоту, не способны сами ее вырастить.