Сорен Свейструп

Нельзя, чтобы мертвые мешали живым.

Просто мне удобнее использовать его как партнера по сексу, нежели похоронить всю прелесть таких отношений в условиях совместного проживания.

Каштановый человечек, входи, входи. Каштановый человечек, входи, входи. Есть у тебя каштаны сегодня для меня? Спасибо, спасибо, спасибо…

– Мы побывали у них для выяснения обстоятельств. Я ничего не утверждаю, но как уже говорилось…

– Прекратите! Мальчика насиловали в подполе под гаражом; девочкам столько раз зашивали такие раны, что волосы дыбом встают, – а у вас, по-видимому, была веская причина этого всего не заметить… Единственное, что мне нужно, – это узнать, известно ли вам что-нибудь о заявлении.

Неру в недоумении, но тут в голову ему приходит мысль, что просто люди перестали уважать друг друга

У нее вообще сложилось впечатление, будто, беседуя с ним, она просто-напросто бьет мячом в бетонную стену.

Тон его вполне дружелюбен; вместе с тем последняя фраза звучит как сигнал к прекращению разговора, и теперь он замолкает.

Это всегда совершенно особый день, но сейчас он вдвойне примечателен для одного из политиков, а именно для министра соцзащиты Розы Хартунг, чья двенадцатилетняя дочь бесследно исчезла восемнадцатого октября прошлого года.

– Я вчера открыла здесь окно и забыла его закрыть, и только сейчас это обнаружила…

Он понимающе кивает, хотя на вопрос его она так и не ответила. Снизу, из холла, доносится громкий голос сына, который сообщает о приезде Фогеля, но родители на его зов не откликаются.

– Я больше не чувствую ее запах.

Роза все мнет в руках майку и так смотрит на нее, будто ищет нечто в полотне ткани.

Работа в убойном отделе не предполагает эмоционального отношения к смерти, а если кто не в силах обойтись без излишних проявлений чувств, то ему лучше сменить профессию.