Джеймс Лонго

услугам Адольфа Гитлера был любой роскошный венский дворец, но он выбрал отель «Империал». Туда его тянуло как магнитом3. Два десятка лет назад, когда он, несостоявшийся студент художественной академии, докатился до того, что зарабатывал уборкой снега на ступенях именно этого отеля, его жизнь разделилась на «до» и «после». То был торжественный прием в честь наследника габсбургского престола эрцгерцога Карла и его супруги, эрцгерцогини Зиты. Когда Гитлер триумфатором вернулся в отвергший его город, со своим окружением он поделился лишь одним воспоминанием о пяти прожитых в Вене годах, которые решили его участь, и вспомнил именно тот люто холодный вечер4: «В вестибюле сияли огнями люст

новые времена вписывались далеко не все. С точностью старинных, хорошо отлаженных часов ровно в семь утра легендарный император Франц-Иосиф выезжал из дворца Шенбрунн в пригороде Вены. По главной торговой улице Марияхильферштрассе он направлялся во дворец Хофбург, где исполнял свои обязанности, а в половине пятого возвращался в Шенбрунн, где родился семьдесят семь лет назад. Там он допоздна читал донесения и подписывал бумаги57.

Пожалуй, на заре XX столетия из европейских мегаполисов именно Вена сильнее всего притягивала мыслителей, художников и различных дельцов. Ее называли своим домом начинающие психологи Зигмунд Фрейд и Гермина Хуг-Хельмут, популярный прозаик Стефан Цвейг, благотворительница Адель Блох-Бауэр, композитор Густав Малер, светская аристократка Анна Захер, не расстававшаяся с сигарой, и Берта фон Зутнер, первая женщина, удостоенная Нобелевской премии мира. В одно и то же время там жили отец сионизма Теодор Герцль, кинорежиссер Фриц Ланг, певица и актриса Лотте Ленья, изобретатель и кинозвезда Хеди Ламарр, революционеры Иосип Броз Тито, Лев Троцкий и Иосиф Сталин66. Австрийцы хвастались, что современный мир родился в Вене.

0 ноября 1938 г. в Германии и Австрии были разгромлены еврейские синагоги, дома и лавки. Это произошло печально известной «Хрустальной ночью», или «Ночью разбитых витрин», но бесчинства продолжились и днем. Полицейские, пожарные, соседи стояли поодаль и только смотрели, как выгорали дотла шестьдесят две австрийские синагоги, как громили еврейские кладбища, как налетали на еврейских мужчин, женщин и детей, как их избивали и грабили707.
Шесть тысяч австрийских евреев отправили потом в Дахау. Охрана с каким-то особым злорадством издевалась над ними, мучила, убивала. Если человек пересекал черту, проведенную в пыли, или не надевал лагерную кепку, его расстреливали на месте. Порой охранники срывали головной убо

Когда адъютант доложил императору Францу-Иосифу о страшной гибели племянника и его жены, тот молча постоял несколько мгновений, а потом воскликнул: «Ужасно! С Всемогущим не поспоришь… Высшая сила восстановила порядок, который я сам уже не могу поддерживать»

Многие национальные меньшинства, угнетаемые в Австрии, видели во Франце-Фердинанде своего единственного защитника и покровителя.

вдова кронпринца Рудольфа Стефания363. До самой своей смерти она была убеждена, что загадочная смерть Рудольфа и случившееся через четверть века убийство в Сараево — дело тайных сил в правительстве Франца-Иосифа364.

Бергхоф, но журналисты переименовали его в «Орлиное гнездо», потому что стоял он высоко над облаками.

Мужа и жены не стало с разницей в несколько минут.
Это случилось ровно через четырнадцать лет после того дня, как наследник австрийского престола подписал обет отречения, добившись разрешения на брак. Когда слух об убийстве разнесся по городу, колокола католических и православных церквей траурно зазвонили, а муэдзины затянули мусульманский призыв на поминальную молитву. Намерение убийц свершилось, и в Сербию полетела условная телеграмма из четырех простых слов: «Обе лошади проданы удачно»344.

Максимилиан организовал, а потом и возглавил политический союз христианских социалистов, молодых идеалистов, консервативных католиков, церковников, бывших аристократов и евреев, назвав его «Железное кольцо»516. Союз должен был предложить Австрии Отто Габсбурга как альтернативу Адольфу Гитлеру517. Эрнст и София негласно поддерживали деятельность своего брата