Невеста Демона. Книга 1. Поймать Тень

– Прощение – лучшее лекарство от боли.
– Вот попинаю его хладный труп и тут же прощу. От всей души прощу, честно.

– Еще бы. Знающие люди бегут при упоминании имени асуров.
– Вы бы видели, как драпает учитель танцев при упоминании моего имени, обзавидовались бы,

Я все и я ничто,
Одна в безумном мире.
И нет других дорог,
Мне выбрана одна.
И холод по рукам,
И ветер в поле рыщет.
Мне не найти преград,
Чтобы сломать себя.

– Ох, плохие это мысли, милая, – глянула на меня Лукинишна. – Прощение – лучшее лекарство от боли.
– Вот попинаю его хладный труп и тут же прощу. От всей души прощу, честно.

снова посмотрела вниз. Все равно – развалины.
– Э-э, – протянула я, не зная, как и спросить-то. – Занятная архитектура.

Ворота раскрылись передо мной сами, выпуская траурную повозку.
Заметив меня, возничий икнул и вылупил стекловидные глазенки.
– Никак за моим хладным трупом собрались? А вот она я!

всегда узнаю о проделках своей непутевой дочки по особому почерку – по нелепости. На той крыше находились три архимага, дом оцепил отряд охраны. И только моя Лилит могла этого не заметить, разнеся всю секретную подготовку вместе с домом.

После очередной нашей шалости в детстве меня заставили перестирать три костюма эрлийских послов, результат был плачевен – для костюмов. Их пришлось выбросить.
Хлопнула дверь, раздался звон и… мат.
Как они ругались, я заслушалась!
Молодцы девчонки, правильно тазик с перьями установили. Обожаю своих шкодливых сестричек.
А уж когда демоны обнаружили хорошо заштопанную одежду…
Что тут было!
Беатриче и Присцила всегда славились своей вышивкой и теперь, зашив рукава и штанины демонов, наверняка войдут в анналы рукоделия.
И пусть говорят – банально. Вы хоть раз видели скользких, липких чертят в перьях? Да еще с такими горящими глазами. Даже немного страшно, честное слово.
Они возникли прямо за следующим поворотом, когда я, довольно хихикая, пробиралась в свою комнату.

Мстя – мстю и мстеть хочу!

– Что-то случилось?
– Ничего, из-за чего стоит волноваться. Можешь списать на мои «женские нервы», так папа мой говорил. Для него это был аргумент, оправдание любых истерик. Мудрый был человек. И в этом кое-что понимал. У него было три жены и семь дочерей. Папочка говорил, что женщинам просто необходимо внимание – и никаких истерик не будет. Главное их занять. Хоть вышивкой, хоть сплетнями, хоть новым любовником.