Гарри Поттер и обряд защиты рода

– Он такой несчастный, - сжалась Гермиона. – У него в душе настоящий Азкабан.

Трелони совсем не от мира сего

На бумаге возникли буквы.

– Пожалуй, это был тот вечер, когда вы заставили меня прикрыть вас и в случае чего отвлечь Филча, когда вы крали из его шкафа «Чарующую плоть». А потом дали мне посмотреть постер.

Самое обидное воспоминание

– Покидая Хогвартс, Муни, - наставительно произнес Джеймс, - ты должен избавиться от всех своих комплексов. Написав свое самое обидное воспоминание и посмеявшись над ним, ты таким образом избавляешься от этой неприятности.

– Я первый, как всегда, - охотно откликнулся Сириус. – Одна из моих подружек сообщила мне, что хотя я очень красивый и крутой парень, но она больше не хочет меня, потому что я, видите ли, воняю псиной!

– Ужас, - сказал Джеймс, - я бы застрелился из собственной палочки, но… Мне остается только восхититься Бродягой. Ему все ни по чем!

Ты же знаешь, какой я испорченный, - Джеймс махнул на себя рукой. – И когда я открыл глаза, то увидел прямо перед собой укоризненно поблескивающие очки дедушки Дамба. Принимая во внимание, что он умеет считывать с волшебников инфу, я пожалел, что нельзя аппарировать из Хогвартса! – Джеймс рассмеялся.

– Хвост, появись и нам объяснись! – Сириус взмахнул волшебной палочкой.

– Ну, - замялся появившийся Петтигрю. – это … наверное, - он покраснел до ушей, - когда мы измеряли себе…ну в общем вы поняли что…

– Ну, конечно, Хвостик, как мы могли забыть! – заорал от смеха Сириус. Джеймс покатился тоже. – Ведь это был как раз тот случай, когда ты выиграл соревнование! Ты же помнишь это, Муни! Нам пришлось купить Хвосту огневиски за честно одержанную победу благодаря матушке-природе!

Гарри закрыл пылающее лицо руками.

– Ну, теперь твоя очередь, Муни!

На бумаге возникли буквы.

– Потренируйтесь друг на друге. Если заклинание произносить спокойно, то боль будет вполне терпимой.

Почти до конца урока гриффиндорцы вяло бубнили Долорус, шипели от боли и докладывали Элизабет свои ощущения.

– Мистер Уизли, - обратилась она к Рону, - попробуйте вы… на мистере Поттере.

Рон, насупившись, ткнул палочкой в сторону Гарри. Гарри вздрогнул, словно его кольнуло.

– Что-то у вас не получается. Чуть-чуть сильнее, примерно так…

Гарри вскрикнул – по руке словно хлестнули крапивой. Гермиона так посмотрела на Элизабет, что Гарри начал опасаться, что услышит визг преподавательницы – от ощущения ногтей на лице.

– Прости, Гарри, - Элизабет схватила его за руку. В животе неприятно закрутило. Гарри мысленно затарахтел считалку, пока профессор не отошла от него.

Я и попалась. На меня напали несколько парней, ужасно обзывали, самыми мягкими выражениями из их арсенала были «поганая грязнокровка», «магловская шлюха» и «подстилка команды Гриффиндор». Я едва не умерла от стыда, а потом и от страха, когда капитан предложил меня как следует пощупать. Но боязнь вылететь со школы или потерять слишком много очков их остановила. Поэтому я отделалась заклинанием «Ешь слизней». О, дорогой Дневник, это ужасно – то, что со мной стало происходить! Меня жестоко выворачивало наизнанку, а изо рта выскальзывали слизняки, от которых тошнило ещё сильнее. Слизеринцы просто покатились от смеха. Я тщетно пыталась встать и убежать, а при них никто не решался мне помочь, даже если бы и хотел. Но Джеймс вскоре подбежал ко мне и закричал, кто знает контрзаклятие.

Какое особенное удовольствие видеть и чувствовать, что ему хорошо! Такая власть над парнем! Заставь его ради этого мига быть послушным мальчиком – и будет! Многое правильно пишут в маггловской книге, но и преувеличивают тоже слишком часто. Послушать их, так бедной девушке достичь оргазма – легче поймать снитч без тренировок, а про мужчин – даже читать страшно: чуть что не так – сбой и поход к психологу или сексопатологу!

Шок, вызванный этим известием, выходил из меня таким образом, что я весь вечер подкалывала его предложением пожевать травки, спилить ему рога, которые я ещё не успела наставить, и приготовить из них зелье, повышающее потенцию. У Джеймса потрясающее чувство юмора. Он не только не обиделся, а ещё и катался со смеху. А за потенцию я получила по полной – он мучил меня, пока я не запросила пощады.

Дорогой Дневник, я познакомилась с родителями Джеймса.

– Ты сэкономишь нам кучу галеонов, которую ребята хотели потратить на один интересный журнальчик в Хогсмиде. Но применять раздевающее заклятие, кроме как на себе, в школе запрещено. Разденешься сама или это сделать мне без магии? – Малфой улыбнулся так отвратительно, что Гермиона задохнулась от ненависти.

– Я.. я буду кричать! – она даже начала вдыхать воздух для крика.

– Силенцио! – направил на неё палочку Малфой.

Губы девушки задвигались в немом крике, из глаз хлынули слёзы отчаяния.

– Ладно, на первый раз можешь не раздеваться. Кребб давно хотел узнать, что у тебя за пазухой. Я предполагаю, что глухая научная стена. А Гойл мечтает заглянуть тебе под юбку. Выполняю их просьбу разузнать, - Малфой усмехнулся и протянул пальцы к груди Гермионы. Девушка зажмурилась от отвращения и стыда.

– Потому, что сороконожка, когда у неё спросили, как она не путается в своих ногах, сразу рухнула,