Маленький Архимед

У Карло и прежде бывали приступы отчаяния, когда горе душило его и он пытался как-то спастись. А гнев — самый простой способ бегства от себя. Я и прежде убеждал его вернуться на более тяжкую стезю скорби

Сердиться легче, чем скорбеть, — это не так больно. Мысль о мести приносит утешение

Мы считали, что раз нет новостей, значит, новости хорошие

Гвидо был в таком же восторге от начатков алгебры, как если бы я подарил ему игрушечный двигатель, работающий от котла, который подогревается спиртовкой; его восторг был даже больше, потому что мотор ведь может сломаться или надоесть. Он каждый день делал открытия, которые казались ему исключительно прекрасными: новая игрушка была неисчерпаема по своим возможностям

Думал я и о роковой судьбе всех великих людей, которые родились столь безнадежно рано, что опередили свое время: они не достигли ничего или почти ничего. Бетховен в Древней Греции, думал я, должен был бы удовольствоваться тем, что играл бы тощие мелодии на флейте или на лире; ему вряд ли удалось бы даже представить себе природу гармонии

В наши дни он за пять лет овладеет науками, для открытия которых потребовались целые поколения людей

все мы гении до десяти лет

Карло ничего от нас не было нужно, ничего важного, только совет, товар, с которым, как он знал, большинство людей расстается охотно

Гвидо обычно молчал, погруженный в свои мысли, и тогда Робин, не смея настаивать, тихонько становился рядом и старался принять ту же позу: то по-наполеоновски сжимал за спиной руки, то усаживался, как Лоренцо Великолепный Микельанджело, в тоже делал вид, что погружен в размышления.

Гвидо никогда не использовал своего превосходства — ни умственного, ни физического. Я не встречал ребенка более терпеливого, дружелюбного, совершенно не склонного к тирании.