Иди через темный лес (СИ)

– Никто не приведет меня к Марье

все здесь мертвы, все здесь обман

Это было бы смешно, если б не было так страшно.

Нет судьи более сурового, чем ты сам.

Так мигает лампочка: мгновение света сменяется мгновением тьмы, и ты не знаешь, в какой момент видишь правду. Вернее, ты можешь сам выбрать то, что будешь считать правдой: яркий и светлый мираж или выстуженную реальность.

Мы, мертвые, знаешь ли, – он тихо фыркнул, – только о том и думаем, как бы выбраться отсюда. Зачем, по-твоему, Василиса просила перо?

– Моя милая, моя глупая, ты до сих пор думаешь, что по всему Навьему царству, по всему темному лесу ты искала свою сестру? Нет, моя дорогая, ты искала себя.

– Там, где есть свет, сестрица, всегда будет тень. И пока ты надеешься, ты всегда будешь бояться, что надежда твоя лжива.

мне потянулась огненная девушка с моим лицом, тонкие пальцы поднялись к моей шее, но ямки между ключицами коснулся уже острый загнутый птичий коготь.
И пламя объяло весь мир.
Я была этим пламенем, я горела в нем, смотрела сквозь него, рассыпалась пеплом и восставала из пепла, каждой клеточкой, каждой мыслью проживая испепеляющую боль, выжигающую и очищающую.
Эта пытка длилась, и длилась, и длилась, вечность свернулась кольцом вокруг меня, закусила хвост и мудрыми, терпеливыми глазами змеи смотрела, как умирает прежняя личность со всеми страхами и обидами, как от нее остается только звенящая, трепещущая суть, древко стрелы, и как эта стрела заново обрастает зазубренным наконечником и ярким, огненно-алым оперением.
Ведь единственное пламя, способное очистить, – это пламя стыда.

Ты пришла за путеводным светом, – мое лицо в огненном ореоле неумело скопировало кривую усмешку. – И я дам его тебе.
– Вот так просто? – сразу насторожилась я. – Не попросишь ничего взамен, не отправишь к черту на рога за какой-нибудь неведомой безделушкой, не назначишь испытание?
Пламя взвыло и выросло до неба, ослепляя буйством света, и я успела проклясть себя за длинный и острый язык, прежде чем сообразила – жар-птица смеется.
Она метнулась ко мне и зависла перед лицом, глаза в глаза – и я, наконец, ощутила исходящий от нее жар, окутывающий, пробирающий насквозь, расплавляющий и создающий заново.