Приручая дьявола

— Ты идиот, дьявол, — Жан схватил брата за подбородок и заставил смотреть на себя. — Ты мой брат. Был, есть и будешь, что бы ни произошло. А Дэй предатель. Я никогда тебя не брошу. Ты меня понял? Никогда! Даже если ты исчезнешь, если умрешь, — его голос сел и надломился, — это все равно не изменится. Ты мой брат. Запомни это, напиши на подкорках своего гениального мозга. Мне плевать. Сколько бы ты меня не отталкивал, я всё равно пойду за тобой. Смирись.

— Я ненавижу тебя.

— Знаю. Я тебя тоже.

— Пошли, подышим свежим воздухом, я покурю, устроим минутку сплетен, ты мне душу изольешь…

— Мы все те еще мрази. Такими и останемся. У нас это семейное

— С каких пор ты жаждешь видеть наших с тобой братьев и уж тем более вместе?

— Фу, блять, нет, это я точно не хочу представлять, — поморщился Аарон, зажмурив глаза. — Вот зачем ты это сказал? Я не хочу представлять, как мой брат занимается сексом, ясно?

— Ну да, тебе-то не сложно, — не удержавшись, хохотнул Дэй, за что в него тут же прилетел джойстик от приставки. — Ай, черт! Больно!

— Потому что теперь я представил еще отчетливее! Завались! — качая головой, Миньярд поднялся на ноги. — Блять… Ну вот зачем?! Вот теперь я не хочу видеть Ната!

В комнате не было никого, кроме них двоих, так что оба могли себе позволить быть тихими, поломанными и немножко ослабшими в руках друг друга, зная, что второй будет держать крепко и бережно, отпустит, как только попросят…

Прошла почти минута, пока наконец Эндрю не шевельнулся и… не зацепился своим мизинцем за его. Это было еле ощутимое для других людей прикосновение, почти случайное, но не для них двоих. Это было куда больше. Это был шаг вперед, это было доверие, это было принятие. Это было обещание.

Только его кофе и его сигареты, пока он будет сидеть в его куртке на их крыше, слушая его музыку.

Нат был прав, когда говорил, что навсегда останется здесь. Эндрю никогда не забудет. Как бы ни хотел, как бы ни желал вычеркнуть это из своей памяти, лишь бы стало легче дышать, он бы убил любого, кто попытался бы это сделать. Потому что он хотел помнить. Даже с болью, он хотел помнить каждую секунду

Когда всем при рождении раздавали инстинкт самосохранения, до тебя очередь не дошла?

— Нет, что ты, я просто прошмыгнул мимо, — усмехнулся Нат.