Клубок женского гнева вертелся по кухне и тишина, разматывая его, усиливала эффект. Безмолвие, в котором находился дом, было прекрасным проводником остервенения жены. Аким упирал безликий взгляд в пол и ощущал, как дом разговаривает с ним. Опять эта детская, давно погребенная под пластами каждодневных дел, эмоция бессмыслия и неясности обвинений. Ступор перед высшей женской логикой, обесценивающей всякие усилия интеллекта. И тогда, в такие моменты детства, дом начинал с ним общаться, рассказывал о своих заботах и что-то советовал; двери скрипели, – это было слышно по-настоящему; холодильник начинал урчать как-то особенно громко, паркет комментировал каждый шаг… Убегая от гнева женского, в котором много слез, упреков, но никакой опоры и не за что зацепиться рассудку, обостряются чувства и даже то, что чешется под коленкой – кажется событием.