Моя судьба

Обрывок мыслей в Монреале: я выезжаю из боксов, вижу, как мои коллеги проносятся на полном газу, втискиваются в первый поворот, допускающий скорость 250. Поскольку я выехал из боксов, то нахожусь совсем в другом скоростном диапазоне, как зритель, которого все это не касается. Потом я вижу человечков, которые сгорбились в машинах и болтаются на скорости 250 на ухабистом полотне, вижу, как их головы мотает туда-сюда, и, как посторонний, чувствую: да это же сумасшедшие бедолаги, решительно спятившие. Любая малость, которая может произойти с машиной, отправит одного из этих человечков в такой дальний полет, что с ним будет сразу покончено. Потом я вынужден себя уговаривать и мотивировать: «Давай, парень, давай газу, ну, поехали!» И на следующем круге я овладеваю собой настолько, что становлюсь одним из этих психованных человечков.

Я же, в отличие от Проста, был очень дорогим. Я уже выторговал себе двухгодичный контракт на 1983/84 годы, который снова поставил новый рекорд на бирже гонщиков. Моим партнерам по переговорам я напомнил, что при своем возвращении потребовал только один доллар за езду, остальное за мою рекламную ценность. При заключении второго договора я смог сказать, что гонщик выигравший в прошедшем сезоне две гонки, стоит все же больше, чем один доллар — в то время как рекламная ценность осталась прежней.

Мог ли я вообще снова гоняться, зависело от того, смогу ли я снова задействовать переключатель у себя в голове. Этот переключатель нужен каждому здравомыслящему взрослому человеку, который собирается быстро ездить. Ты переходишь на другой уровень сознания. Как это состояние не назвать, Нобелевскую премию с ним не получишь, оно достигается тем легче, чем меньше мыслей курсируют в твоей голове.