Скорость убегания

Постгуманистические образы освобожденного разума и Земли, превращающейся в
голубую точку в зеркале заднего вида, — сокровенные фантазии о конце границ, фантазии тех, кто находится (по крайней мере сейчас) в мире границ.

то есть, говоря
вкратце, упрямому нежеланию признавать границы любого рода¤

Какие права имеет биологическая машина? Какой долг
и какие обязанности ей присущи? Какое достоинство может проявлять биологическая машина
и какую любовь испытывать?

Критик Вальтер Беньямин предрекал это еще в начале тридцатых, когда заметил, что в современном человечестве «самоотчуждение достигло такой степени, что оно способно
воспринимать свое разрушение как эстетическое наслаждение высшего класс໤263.

потрясение может привести их обратно в
чувство¤2

Объективизируя себя — наши собственные тела, — мы тем самым вступаем в холодный
неоновый кошмар «Автокатастрофы», где люди всего лишь «манекены, облаченные в
бессмысленные одежды» и только жестокое по

Если мы в наших контактах с технокультурой не будем придерживаться
субъективного взгляда на наше тело, то мы... дообъективизируем себя до смерти¤260.
С исторической точки зрения объективизация всегда была средством репрессий или чего
похуже. В нацистской Германии прибывающих в Аушвиц узников брили наголо и делали им
татуировки с номером, истинное назначение которых оставалось неизвестным: Когда мне сделали татуировку с номером В-4990,

Не важно, насколько виртуальным может стать
субъект, ведь он всегда будет связан с каким-то телом» — и тем самым заново утверждает
важность «сохранения дискуссии в рамках наших индивидуальных те뻤2

В будущем все должны смотреть изображения и обрабатывать
информацию; глаза и мозг останутся единственными полезными органами человеческого
тела¤

Таким образом, мы приходим к выводу, что большая часть того, что называется постгуманизмом, на самом деле является эгоизмом с налетом
технократического аристократизма, будь то описанная в Mondo 2000диктатура ней-ротар