Секс-рабыни

Вседозволенность — это как шведский стол. Я, может, попробую только всего одно-два блюда, но важно, что есть выбор.

«…рабыня из редких, тело с прекрасной пластикой, атрибутика соответствует. Девочка очень симпатичная и обаятельная, просто находка для настоящего изувера

— Госпожа? — демонстрирую я свою осведомленность.

— Да, Но у меня есть определенная направленность в этом. Я склонна доминировать над людьми, которые изначально чувствуют собственную… слабину. А если человек превосходит меня морально или интеллектуально, то мне приятнее занимать нижнюю позицию, подчиняться, служить, выполнять его приказания.

проститутки были, как одна, женщинами большой души и трудной судьбы, безвинными жертвами обстоятельств. Вот они, язвы царизма!)

Они, конечно, профессионалки, но и любительницы тоже не лыком шиты.

Словом, к проституции я относилась отрицательно, как к чему-то «стыдному», запретному и ко мне не относящемуся. Но одновременно я чувствовала, что эта «изнанка жизни» обладает для меня странной и терпкой притягательностью.

Словом, к проституции я относилась отрицательно, как к чему-то «стыдному», запретному и ко мне не относящемуся. Но одновременно я чувствовала, что эта «изнанка жизни» обладает для меня странной и терпкой притягательностью.

А во-вторых, очень серьезные требования к сексу. Она: Ой и это надо делать? Как же, говорю, это обязательно! Как без этого? Нельзя сказать: «Нет». Он тебе за это такие деньги платит. Он тебя просто прибьет! У него есть жена, которая говорит ему «Нет!» Поэтому платят деньги такие большие.

А с новыми я так себя ставлю, что я — не вещь.

Некоторые вообще, говорят, что им и секс не нужен. Среди них, кстати, много депутатов. Мы, как слышим, депутат, мы их стараемся не принимать… Они все ненормальные. Очень жестокие, все извращенцы на сто процентов. Они поэтому, я думаю, так высоко взошли. Потому что жестокие. Правда, они часто просят и противоположных услуг. То есть, сами любят быть рабами, чтобы их унижали. Так что они ходят и туда, и сюда.