ОПЕРАЦИЯ: «УКРАСТЬ ДУШУ»

– Повезло… нам, с тобой, Сергей.

Кроули, насмешливо хмыкнув, добавил:

– Признаю свою ошибку, тебя никак нельзя в космос выкидывать, ты самый ценный член нашего похищенного общества. На таких и держится порой судьба всей цивилизации…

– Нет, всего рода человеческого! – улыбнулся Игорь, взлохматив ладонью кудрявую макушку.

– Наро-од, сюда! – услышали мы чей-то радостный крик с лестничного пролета.

Добежав и свесившись вниз, увидели Толика – того парнишку, что верил в спасение.

– Что случилось?

– Сергей столовку нашел! И даже опробовал еду на себе. И главное – все еще живой! Говорит, еда пресная, но есть можно.

– А воду? – заволновались мы.

– И воду нашел, правда, она на компот или кисель похожая, но жажду утоляет отлично. Я тоже попробовал!

– А мы целый жилой этаж нашли! – похвастались мы, спускаясь вниз. – С туалетами и даже душем, но безводным; возможно, каким-то волновым, волосы дыбом стояли.

– Ух ты, я читал про ионный душ на космических кораблях! – воодушевился Толик.

Мне не нравилось, что люди начали расслаиваться, но, видимо, это естественный процесс. Подобное тянется к подобному. Семейные с детьми отдельно. Молодежь отдельно. А мы, благодаря обоюдному интересу Ульяны и Глеба, оказались в группе под его негласным руководством, куда вошли оба экипажа самолетов, Нестеров Владимир Николаевич и кудрявый Игорь с женой Еленой. В общем, мы с Улей прибились к тем, кто имел хоть какое-то понятие как выжить в экстренных ситуациях и был адекватным.

Прошла минута ожидания, твари больше не двигались, а любому страху наступает предел, когда уже плевать на все. Рядом с нами стоял такой же кудрявый, как и я, мужчина. Он первым решился сделать хоть что-то: медленно двинулся к этим «камням», присел рядом с тем, что помельче, наверняка намереваясь его потрогать.

Я закусила губу до боли, но не сводила глаз со смельчака, невольно заражаясь его любопытством, и вздрогнула от внезапно раздавшегося грозного шипения:

– Игорь, тебе что – больше всех надо? Куда ты опять лезешь?

Видимо, это его супруга переживала за него. Но кудрявый Игорь ткнул в черный полированный «камень» пальцем и тут же отдернул, потому что между ними сверкнула искра.

– Ты совсем идиот? Дома всю технику угробил, думаешь, и здесь выйдет? А если они из-за тебя сейчас, наоборот, оживут снова? – рыкнула паниковавшая дамочка.

– Я, конечно, очень статичный, но не настолько, чтобы оживлять технику, – нервно, но с веселой улыбкой ответил Игорь.

Как интересно! Рыбак рыбака видит издалека, как говорится. И увидела я «рыбака» с такой же неудобной способностью, как у меня. Очень странное совпадение. Всегда считала себя особенной.

– Уверены, что технику? – уточнил Глеб, внимательно наблюдая за действиями Игоря.

Хороший вопрос. Неужели эти насекомые все-таки роботы? А выглядели – как живые! Игорь уже без опаски чуть ли лицом на пол лег, рассматривая со всех сторон неопознанный живой-неживой объект, и комментировал:

– Свод холодный, слишком… Хм-м-м… Гладкий. На ногах при близком рассмотрении четкие специальные сочленения, чтобы в разные стороны загибались и фиксировались.

Ненавижу свою особенность, мое проклятие! Порой я ощущала чужие эмоции как вибрации, как электрический ток, из-за которого мой мозг грозил «перегореть».

Мало кто задумывается, что человеческое тело – это, по сути, биокомпьютер, который работает на электричестве, создаваемом за счет пищи. Мне кажется, даже душа – это сгусток чистой энергии, иначе как бы она могла существовать вечность. Просто восприимчивость у каждого своя, различная. К примеру, у меня – избыточная. А Ульянке даже электромагнитные бури пофиг, везет же! Между нами ни разу не искрило, поэтому я привычно схватила ее за руку, не волнуясь о том, что ударю током.

– Вон, смотрите, еще один самолет! – воскликнул один из нас, указывая в сторону нашего боинга.

Мы дружно, кто наклонился, кто присел, чтобы увидеть позади нашего лайнера еще один – небольшой суперджет. К его иллюминаторам прижались несколько испуганных лиц. Надо думать, пассажиры второго судна, увидев нас, ожидали, что будет дальше.

А дальше – абсолютно пустой ангар… или отсек, если у нас не случился коллективный приступ безумия и мы действительно на громадном, неведомо откуда взявшемся космическом корабле. Размеры ангара потрясали воображение, ведь огромный боинг выглядел здесь птичкой в бескрайних небесах. Одинокой! Беззащитной! А мы сами – песчинками. Честно сказать, мне стало еще страшнее. Вокруг – тишина и никого. Но разве может быть такое высокотехнологичное сооружение, куда нас притащил «золотой луч», если не придираться, быть ничейным и безопасным? Ведь зачем-то мы здесь?

Наша сбившаяся в кучу группа, крутя головами, направилась к видневшейся впереди ближайшей арке, явно ведущей в туннель. Таких арок вокруг мы отметили много. Но дойти до нее не успели. Сначала показалось, что из арки хлынул черный поток воды, но потом оказалось – насекомые!..

От тягостных размышлений меня отвлекли посыпавшиеся отовсюду совершенно идиотские угрозы стюардам – люди обезумели. Рядом с нами Глеб встал спиной к иллюминатору так, чтобы охватить взглядом сразу бизнес-класс и эконом и грозно прогремел:

– Молча-ать! – Все затихли от неожиданности, и он продолжил спокойно и убедительно на русском и английском: – Самое страшное в нашем положении – это паника и хаос. – Пассажиры послушно замолчали и заняли свои места. – Среди нас есть медработники?

Таковых нашлось несколько человек разных профилей. Глеб четко отдавал им команды, так привычно, словно это была его повседневная работа:

– Пройдите по салону, окажите пострадавшим медицинскую помощь. Бортпроводники вам помогут, выдадут аптечки. Если у кого-то есть свои лекарства, поделитесь с нуждающимися. У нас много раненых…

– Мужик, а тебя кто главным назначал? – раздался злобный, развязный мужской голос из бизнес-класса.

Вскоре объявился и его обладатель: лысый, полноватый, заносчивый бугай. Кажется, это он матерился недавно, задавая сакраментальный вопрос: «Что происходит?»

Глеб повернулся к нему и уточнил вполне мирно и спокойно:

– У тебя есть идеи лучше?

Казалось, что разборки в стиле «пойдем выйдем» не избежать, слишком заносчивым и скандальным выглядел лысый пассажир. Но рядом с Глебом появился представительный брюнет в форме со знаками отличия пилота:

Но вскоре нестерпимая жара вновь сменилась холодом. Именно тогда те пассажиры, что сидели у иллюминаторов, увидели открытый космос. Наверное, мы перестали чему-либо удивляться, тупо беспомощно ждали, чем все закончится. Хотя, уверена, многие задавались вопросом: как, как это возможно? Ведь пассажирский лайнер абсолютно не предназначен для подобных «подвигов», мы уже должны были задохнуться, изжариться или наоборот – замерзнуть на такой высоте. Видимо, ярко-золотистый свет, который не то тянул, не то сопровождал самолет в неведомые космические дали, защищал его от всего на свете вместе с несчастными пассажирами…

– Смотрите, какой-то неизвестный корабль! – по-бабьи визгливо воскликнул лысый мужик у ближайшего иллюминатора.

Ему вторили пассажиры на других языках.

– …такой огромный… – раздалось позади с надсадным хрипом.

– …пришельцы… – всхлипнула женщина.

– Тогда точно на опыты! – удовлетворенно припечатал кто-то.

– Похищенных после опытов возвращают на Землю, да? – это подросток поинтересовался у предыдущего комментатора.

– Что, мать вашу, происходит?! – заорали из бизнеса, приправив вопрос русским трехэтажным.

Снова крики, плач, у кого-то началась истерика, паника. У кого-то сердце не выдержало. По моей щеке скатилась слеза. Мы с Улькой молчали, но не из-за твердости духа, лично у меня просто ужасом горло свело. Обернувшись к ней, я неожиданно ощутила всплеск веселья: Глеб одной рукой держал ноги Кристины, второй – обнимал Улю. Его лицо было напряженным, хмурым, но, поймав мой взгляд, натянул улыбку и выдавил:

– Все будет хорошо, не паникуй!

Нас снова нещадно тряхнуло, окончательно перепугав. Неожиданно сверху прямо на нас что-то упало, как черт из табакерки. Рядом дернулся Рома и буквально оглушил меня криком. Я тоже вздрогнула, ощутив, как лица коснулась… тьфу-ты, желтая маска для дыхания. Кое-как придерживая лежащую практически полностью на мне Кристину, я надела маску и жадно вдохнула. Воздух был с неприятным привкусом. Я честно думала, что это последние секунды моей жизни. Зачем нацепила маску? Разве она спасет в подобной ситуации? Но все равно надсадно дышала, сочувствуя лежавшей поперек кресел и без сознания стюардессе, которой маски не досталось.

– Ну все, выдохни, уже взлетели, можно не…

В этот момент нас знатно тряхнуло, заставив Ульку резко испуганно замолчать. Потом снова и снова, будто мы в какие-то провалы или ямы ныряли. Капитан невозмутимо сообщил о турбулентности, неприятно тренькало световое табло, прося пристегнуться и не курить. А мне неожиданно подумалось, что закурить сейчас хотелось многим, потому что тряска не прекращалась ни на минуту.

Дальше начался форменный кошмар. Сначала сплошную серость в иллюминаторах с обеих сторон буквально затопил странный золотистый свет, который неестественно яркими лучами пронзил внутреннее пространство салона, вынуждая всех щуриться, заслоняться руками. Затем и вовсе огромный многотонный самолет мгновенно изменил положение – резко задрав нос, встал практически вертикально. Меня как магнитом прижало к креслу. Я не спец, но даже мне понятно, что при таком крене мы сейчас рухнем в пике. К тому же из-за дикого наклона по левому проходу под крики и писки вниз понеслась тележка с прессой, видимо, не закрепленная стюардессами. Сверху сыпались сумки и чемоданы, прямо на беспомощных людей. Раздались визги, крики, детский плач!