Тот город

то, что случилось, это несчастье, эта беда, ведь кто-то же должен за это ответить.
– Народ, – сказал Витас. – Весь народ. Те, кто сажал, потому что неправедно сажали. Те, кого сажали, потому что верили, что все вокруг враги и только они невиновны и сидят по ошибке. Те, кто знал обо всём, но молчал из страха, и те, кто не знал, потому что не хотел знать. И даже те, кто боролся, потому что проглядели и борьбу свою начали слишком поздно.
– Я не согласна, – возразила Ося. – Ты не можешь ставить знак равенства между жертвой и палачом.
– А я и не ставлю. Я просто говорю, что гамбургский счёт необходим нам всем: и жертвам, и палачам.

даже если история простит вам то, что вы делали с нами, она никогда не простит вам того, что вы вынуждали делать нас.

Достаточно легко защищать добро и сражаться со злом, когда добро и зло чётко противопоставлены друг другу разграничительными линиями и когда те, кто находится по другую сторону, являются нашими заклятыми врагами, а те, кто по эту сторону, – наши верные союзники. Но что, если нам в любой ситуации придётся спрашивать себя, кто друг, кто враг?

не-случившийся страх гораздо сильнее случившегося

е-случившийся страх гораздо сильнее случившегося

Осе казалось, что резко остановленная огромная страна бешено вертится на месте, не в силах совладать с инерцией.

Это было плохо придумано, эта неделя. Я думал, что смогу растянуть неделю счастья на целый год, а вышло наоборот: весь год скукожился до размеров недели, я не живу, а только считаю дни.

Всё просто, проще некуда. Культ меня приучает так бога своего любить, что мне уже неважно, что этот бог делает и почему. Он может посадить моего товарища или расстрелять брата, а я скажу, что так надо.

любой культ, каким бы он прекрасным и возвышенным ни казался, есть религия для бедных. Для бедных карманом или для бедных духом, не суть важно. Для бедных.

Потому что кроме пространства есть ещё и время