Дни нашей жизни 2

— Я нашёл соль. Кому-нибудь надо?

— Мне, — я протянул к нему руку.

Лев, ехидно улыбнувшись, сказал:

— Косарь.

— Не смешно.

— А по-моему, смешно.

они нашли у меня траву? Алкоголь? Порнуху? Вспомнив, что трава закончилась, а алкоголя и порнухи никогда не было, я напрягся ещё больше

– Что, к невесте собралися? – спрашивали они.
Слава подмигивал:
– К жениху.

вокруг тишина, ни души, звёзды над головой, а я стою, измазанный чужой кровью, и пытаюсь избавиться от привкуса рвотных масс. С моей жизнью точно всё в порядке?

Если любит — зна‍­чит бьет,

Может раб‍­ство — это воля,

Может бед‍­ность — это доля,

Может в венах бьет‍­ся ртуть.

Отобрать — это вер‍­нуть?

Память способна

выписать человеку такой приговор, что получится не хуже тюремного.

Возможно, на самом деле, никто никого не любит. Возможно, все люди на планете любят самих себя глазами другого человека, но не осознают этого, и им кажется, что всё в порядке. Возможно, это не моя проблема, а общечеловеческая, это суть нашей эгоистичной природы, но осознать её мешает сексуальное влечение — оно маскирует нелюбовь. А когда нет влечения, ты чётче видишь несовершенство…

Я тогда спросил: мол, твоя, что ли, не временная? Он сказал, что его любви пятнадцать лет.

Но это же тоже пиздецкая хрень. Как будто ей сразу было пятнадцать лет, как будто ей никогда не было пару месяцев, она че, сразу получилась пятнадцатилетней? Это же нечестно.

Я пожал плечами, а сам подумал: если начать писать мемуары, когда состаришься до смерти, по-любому всё перепутаешь. На все будешь смотреть со своей стариковской высоты, называть настоящую боль ерундовой, потому что начнет казаться, что в четырнадцать ничего по-настоящему не болит. А я помню, что болит, и, самое главное, помню как.

По-моему, это такое предательство – вырасти и перестать понимать себя-подростка. Если это с тобой случилось, тебе лучше никогда не садиться за мемуары.

Сложные речевые конструкции и нагромождения слов иногда выглядят жалкой попыткой скрыть отсутствие таланта. По-моему, ты либо можешь интересно рассказать историю, либо нет.