Утраченное кафе «У Шиндлеров»

Даже сегодня встречаются люди — как правило, бывшие нацисты, их дети и внуки, на которых конечно же влияла домашняя обстановка, — которые говорят о «положительных сторонах» национал-социалистической диктатуры в Австрии. Очевидно, для них важнее всего собственные воспоминания или интерпретация событий, так что даже воспоминания свидетелей или доказанные наукой факты преступлений национал-социализма их не разубеждают

Карла Шантола, известного специалиста по выпечке, автора популярного «Практического пособия кондитера» (Der Praktische Zuckerbäcker).

татья, по сути, напрямую обращается к Гуго и Эриху: ассимиляцией и отказом от своей религии ничего не добьешься; они должны встать во главе еврейской общины Инсбрука. Им нечего стесняться своих еврейских корней.

Союзникам были очень нужны глаза и уши «в поле», и именно это заставило разработать своего рода шедевр разведки — операцию под названием «Гринап». Даже и сегодня о ней мало известно. Она отразилась в сюжете фильма Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки», хотя и в очень искаженной, выдуманной форме. Потом я связалась с канадским кинорежиссером Мин Сук Ли, которая в 2012 году сняла документальный фильм об операции «Гринап» под названием «Подлинная история бесславных ублюдков» (The Real Inglourious Basterds). Она отправила мне ссылку на свой фильм и рассказала, что, хотя снимала в Инсбруке, местных он не особенно заинтересовал

Памятники жертвам — это, как правило, публичное выражение личных воспоминаний, но они могут быть совсем небольшими, почти интимными. В Британии, там, где жили знаменитые люди прошлого, устанавливают синие памятные таблички, а в Вене есть мемориальные камни (Steine der Erinnerung) — особенно много их в еврейском квартале Леопольдштадт.

Когда-то я могла бы сказать, что он австриец, потом — что тиролец, и уже в последнюю очередь — что еврей. Сохранилась ли эта последовательность в конце его жизни? Не думаю, что свое еврейство он принимал ближе к сердцу, чем до войны; а в политически нестабильной, шаткой послевоенной Австрии быть патриотом любой национальности становилось гораздо труднее. Я почти не сомневаюсь, что он чувствовал себя тирольцем до мозга костей.

В годы войны они лишились гражданства. Теперь же обрели новую идентичность и новую страну. Мне неясно, что они теперь называют домом.

Потом, уже взрослым, Курт будет веселить детей своей любимой шуткой: пусть они скажут ему, кто такой беженец. «Да это же просто! — радостно восклицает он. — Тот, кто потерял все, кроме акцента».

В довершение всего генералы Гитлера пододвинули военные части вплотную к границе, чтобы быстро вступить в Австрию «для поддержания мира и порядка».

Прилагательное gemütlich не так-то легко перевести на другие языки. В Австрии оно обозначает смесь уюта, комфорта, веселья с капелькой беспечности.