Не шипи

— Так, по мелочи, как все. Из-за работы в основном, не можем детей поделить. Есть там у нас парочка самородков, которых Арсений склоняет к геройству, а я, естественно, к эрмии.

— А дети чего хотят?

— Они хотят бухать и трахаться, Эд.

— Перестань думать, что я жил под землей, как крот, и питался червями. Не поверишь, но у меня дома даже телевизор есть.

— Прости, просто у тебя какие-то выборочные знания. «Спирита» ты знаешь, а «Супер Марио» не знаешь. А «Друзей» ты смотрел?

— Это мой любимый сериал, между прочим. Но прекрати уводить меня от темы, — упрекает Арсений, хотя это он сам увел их от темы.

— Чушь. Ты любишь поцелуи в коленки и когда тебя чешут между рогов.

Как бы в подтверждении своих слов он выпрастывает руку и пальцами зарывается в кудряшки между рогов — ладно, это правда приятно. Еще приятнее то, что он всё-таки не сдерживается и потирается об Антона пахом.

— Это не фетиши. С сексом никак не связано.

— Ты всегда трахаешься так, чтобы видеть лицо, вообще всегда.

— Чего? — Антон хмурится. — Ты что-то путаешь.

— Абсолютно всегда. — Арсений снова чешет его между рогов. — Лежа, сидя, как угодно — всегда лицом к лицу. Даже если мы на боку, то ты или приподнимаешься, чтобы смотреть, или изворачиваешься. А такого, чтобы кто-то был на четвереньках или на животе, вообще ни разу не было.

— Это надо с самого начала рассказывать.

— Я слушаю. — Арсений легонько цепляет мизинцем его безымянный палец. — У меня полно времени.

— Ладно… — Антон вздыхает: всё равно рано или поздно этот момент бы настал. — Так, с чего бы… В общем, я заметил тебя еще на вокзале, когда сошел с поезда. Ты был без змей, конечно, под иллюзией, но всё равно в линзах и в пижаме с супергрибами…

— С чем? — удивляется Арсений — Антон чувствует на себе его взгляд, но сам голову не поворачивает.

— С супергрибами, Арс. Такие, с красной шляпкой в белый горох, из «Марио».

— Откуда?

Антон всё-таки не выдерживает и поворачивается к нему — натыкается на белый взгляд, но по приподнятым бровям легко прочесть непонимание.

— Из «Марио». Серия игр, там еще такой мужик усатый в комбинезоне. Ты что, не знаешь, что у тебя было на пижаме?

— Я не знал, что это из какой-то игры. Подумал, что это просто смешные грибы. Так ты увидел меня на вокзале? В первый день? Я тебя не видел там, но я вообще был злой и сонный, чуть станцию не проспал.

— Я так и подумал. Но удивился, как получилось, что ты не успел переодеться, но надел линзы. Наверное, это и привлекло мое внимание.

— Так ты поэтому называешь меня грибочком? Из-за пижамы? — в голосе Арсения слышится неверие, что на эту загадку, над которой он мучился почти год, ответ так прост. — Я же переоделся почти сразу же в туалете.

— Да, и мы сели в один автобус. — Антон не говорит о том, что в момент, когда он потерял темноволосого парня в пижаме из виду, он испытал сожаление, что больше никогда его не увидит. — Но я же не знал, как тебя зовут, поэтому мысленно и стал называть тебя грибочком.

— М-м-м, — мысли начинают путаться: как легко Арсению выбить его из колеи, — ты прав. Что снаружи, что внутри ты просто чудила, грибочек.

— Сложно хотеть человека, когда ты видел, как он блевал в шляпу твоей подруги.

— Почему?

— Блин, знаешь тему, что, чтобы понять, нравится тебе человек по-настоящему или нет, надо представить, как он срет? — находит Антон подходящую, как ему кажется, аналогию, но на Эда она явно не производит впечатления. — В общем, если после этого он тебе всё еще нравится, значит, это по-настоящему.

— Ниче не понял. Ты представил, как Арсений срет…

— Нет, — перебивает Антон. — Не представлял я, как Арсений срет, дело не в этом. Я имел в виду, что с сексом так же. На первых порах влечение хрупкое, любой косяк — и оно исчезает. Как влюбленность.

— Естественно, ей же нечем моргать, это тебе не ящерица.

— В смысле нечем? — Антон косится на свою черную подружку, которая так и продолжает за ним наблюдать. — У них нет век?

— Есть, они прозрачные и всё время на глазах.

Голоса становятся всё громче и отчетливее, они приближаются, и уже можно различить отдельные слова: «здесь», «никого», «взял» — без общего смысла. Не отрывая взгляда от арсеньевского лица, Антон оттягивает его трусы под мошонку, высвобождая член, мягко обхватывает его кольцом пальцев. Арсений смотрит вниз, где от плавного движения руки показывается головка с поблескивающей от смазки щелкой, и закусывает губу.

Он едва не дрожит от удовольствия из-за такого простого жеста и всё равно лезет к Антону в трусы, но тот останавливает его свободной рукой и качает головой. Ему хочется, чтобы Арсений не отвлекался, чтобы тот прочувствовал всю остроту момента: их в любой момент могут застукать. Тот тормозит, будто не зная, что делать, но когда Антон проводит пальцами у самой головки, то выдыхает и закрывает себе рот собственной ладонью.

Но ты письку к носу не подтягивай, это не то же самое, Шаст.

Сабуров, он из телхинов, то есть может менять внешность. Насколько я знаю, он этим не злоупотребляет, но будь в курсе. К Регине Тодоренко не рекомендую подходить близко, она не злая, но ее бабка была гидрой, так что ее дыханье ядовитое.