От Лукова с любовью

И заставил меня замолчать.
Своими губами.
Его губы прижались к моим. Прильнули к ним. Охватили их. Крепко.
А потом он поцеловал меня в верхнюю губу, зажав ее между своими губами, пока я все еще пыталась сообразить, что, черт возьми, происходит.
Иван целовал меня.
Целовал меня.

Было ли это похоже на дружбу? Такой ли должна быть дружба? Он дразнит меня? Я посылаю его куда подальше, но делаю это с улыбкой на лице? Если это…

– Давай будем друзьями, но мне плевать, друзья мы или нет, идет? – передразнила я его, покачивая головой, потому что эта фраза была абсолютно бессмысленной.

Прав ли он был? Конечно, да. Собиралась ли я признавать это? Нет, черт возьми.

– Но после падения ты всегда прыгала снова. Ты не умеешь ничего другого. Не все в жизни бывает так, как нам хочется, но ни одна из моих девочек, особенно ты, не пасует перед трудностями, – сказала она мне. – И что бы еще ни случилось, ты значишь для меня больше, чем этот спорт. Понимаешь меня?

– Кроме того, в нашей семье мы всегда делаем то, что хотим. Ты всегда и во всем была упорнее, чем остальные твои братья и сестры, вместе взятые. Я говорила тебе «нет, не прыгай на кровати», и ты вместо этого обертывала вокруг шеи простыню и прыгала с крыши. Возможно, иногда ты принимаешь ужасные решения…

– Если догадалась, то не афишируй этого

Ты – то, кем ты являешься в жизни, и либо ты проживаешь этот срок, стараясь прогибаться, чтобы сделать других счастливыми, либо… нет.

В жизни бывают моменты, когда ты, сама того не осознавая, спрашиваешь себя, не принимала ли ты наркотиков. Как будто кто-то украдкой подмешал тебе ЛСД в выпивку. Или же ты, возможно, думаешь, что – машинально – приняла обезболивающее, а это оказалась «ангельская пыль»[5]

Я: Да.
Мама: Если ты это сделала, все нормально. Некоторым это необходимо.
Мама: Даже мне иногда хотелось треснуть тебя кулаком. Такое случается.