Аракчеев

То, что Аракчеев не назначил себе наследника не по какой-то оплошности, а совершенно сознательно, показывает надпись, оставленная им на одном из прокладных листов принадлежавшей ему книги Святого Евангелия: «Аракчеев все свое состояние возвратил туда, откуда получил»

Его Величество над судьбой аракчеевского наследства думал недолго. Все имущество Грузинской вотчины было отдано им Новгородскому кадетскому корпусу, которому в соответствии с этим присвоено было имя графа Аракчеева и герб его

Граф успел еще побывать 15 марта 1834 года на открытии Новгородского кадетского корпуса, на счет которого он внес 300 тысяч рублей, дабы на проценты с этой суммы воспитывалось ежегодно в нем 17 кадетов из Новгородской и Тверской губерний.

Некоторые из прежних сослуживцев графа, стремясь поддержать его в одиночестве, приезжали к нему в имение на отдых со своим семейством. Супруга министра финансов Е. Ф. Канкрина Катерина писала Аракчееву после одного из таких визитов: «Я до сих пор брежу приветливым хозяином и очаровательным Грузином. Позвольте вас просить принять наши новые русские монеты, между коими и 60 к. сер. Я уже принялась за работу для храма вашего и для кабинета, чтоб она вам иногда напоминала женщину, которая вам сердечно предана»

Продолжал поддерживать дружеские отношения с Аракчеевым и А. Ф. Малиновский. 30 марта 1827 года он извещал графа, что на прошедшей неделе был на экзамене в архитекторской школе свидетелем знаний, приобретенных кантонистами в математике, механике, литературе и проч. «Сии люди в нравственном отношении созданы вами, за то честь и слава вам принадлежит и потомственно принадлежать будет», — воздавал Аракчееву хвалу давний его почитатель

Как будто предчувствовал беду. Спустя три дня — 7 марта поутру — в его имении случился пожар. Сгорела огромная оранжерея, в которой росли редкие для новгородской земли растения и среди них дорогие померанцевые деревья, пожалованные ему императором Александром I. И еще одна громадная утрата — огонь спалил библиотеку графа, собиравшуюся им более тридцати лет. Вместе с книгами сгорело немало ценных рукописей, которых ни у кого более не было, кроме как у него

1 мая 1826 года Аракчеев объявил новость о своем увольнении в отпуск в приказе по Корпусу военных поселений. По содержанию данный приказ был весьма необычным: граф как будто отчитывался перед своими подчиненными в собственных помыслах и поступках. Мотив прощания явственно слышался в словах его, хотя формально уходил он всего лишь в отпуск на некоторое время. Желание оправдаться, показать себя с лучшей стороны было, кажется, главной целью его обращения к военным поселянам. Накануне Алексей Андреевич дал прочитать текст этого приказа императору Николаю, и данный факт также свидетельствует о том, что граф придавал своему первомайскому обращению особое значение

Граф просил Марию Федоровну обратить его деньги в капитал, на проценты с которого воспитывать в императорском военно-сиротском доме пять девиц ежегодно, сверх штатного числа. Девицам этим, которые по желанию Аракчеева должны были избираться из тех, чьи отцы служили в военных поселениях Новгородской губернии, или из дочерей дворян названной губернии, подлежало именоваться «пансионерками Императора Александра Благословенного». К передаваемой императрице пожалованной ему государем Николаем сумме Алексей Андреевич добавил и свои 2500 рублей, «дабы в сем году бедные девицы воспользовались дарованною от Государей Императоров милостию». В заключение же письма своего к Марии Федоровне Аракчеев писал: «Милостивое Вашего Императорского Величества благоснисхождение на сие всеподданнейшее прошение хотя несколько усладит разлуку мою с нашим Отечеством и огорчение глубоконапечатленное в моем сердце кончиною обожаемого мною Государя отца и благодетеля. Праведная Душа Александра Благословенного по благочестивой здесь жизни наверное предстоит ныне там, на небесах у престола славы Божий. Она подкрепляет всегдашние молитвы наши ко Всевышнему о продолжении здравия и спокойствия Вашего Императорского Величества, толико драгоценных для Отечества, толико нужных для удовольствия и облегчения Государственного бремени царствующего Императора».

двадцатых числах февраля 1826 года через Новгород по пути из Таганрога в Петербург должны были провозить тело усопшего императора Александра. Аракчеев выпросил у Николая позволение взять на себя организацию всей церемонии встречи тела своего августейшего благодетеля. В течение нескольких дней он лично обучал монахов, чиновников и солдат, как подходить к гробу, прикладываться к нему и отходить

После трагических событий осени и зимы 1825 года граф Аракчеев стал как будто другим человеком