Грозовой перевал

Она втайне догадывалась и предавалась скорбным размышлениям о страшной возможности, которая постепенно превращалась в неизбежность.

Только, Кэтрин, отнесись ко мне справедливо: будь я таким же счастливым и здоровым, как ты, я охотно и даже с удовольствием тоже сделался бы милым, добрым и хорошим. Поверь, что твоя доброта заставила меня полюбить тебя еще сильнее, хотя, быть может, я недостоин твоей любви. Я не мог и не могу сдерживать свой дурной нрав, но я сожалею об этом и раскаиваюсь. И буду сожалеть и раскаиваться, пока не умру!

Жаль, однако, что он не стоит таких усилий. Уж если и ждал бы я какого-нибудь блага от Всевышнего, то лишь одного – обрести в парне предмет своей гордости, но меня жестоко разочаровал этот бледный, никчемный плакса!

мой сын – будущий владелец вашего поместья и я не хочу, чтобы он умер до того, как ко мне перейдет право наследования. Кроме того, он мой, и я желаю торжествовать, когда мой потомок, законный владелец их поместий – мой сын будет за поденную плату нанимать их детей пахать землю своих же отцов. Это единственное, что заставляет меня терпеть щенка. Сам по себе он вызывает у меня презрение, а воспоминания, которые он рождает, – одну лишь ненависть.

Его, верно, кормили улитками и простоквашей, да, Нелли? Будь я проклят! Это хуже, чем я ожидал, а я, черт побери, не особенно обольщался на сей счет!

Один лелеял надежду, другой – отчаяние.

, барышня, как вам, не стыдно! – прервала я ее. – Можно подумать, вы никогда не читали Библию. Коли Господь поражает наших врагов, мы должны этим удовлетвориться. Подло и самонадеянно добавлять свое наказание к тому, что послал Всевышний.

страдание Хитклифа вызвало у меня лишь радость, и, хотя, наверное, неблагородно оскорблять поверженного врага, я не смогла упустить возможность уколоть его еще раз. Благодаря его слабости мне выпал случай получить удовольствие, отомстив ему злом за зло.

Предательство и насилие – обоюдоострое оружие. Оно ранит того, кто к нему прибегает, сильнее, чем того, на кого направлено.

сказать последнее «прости» своему ушедшему в небытие кумиру.