Остров обреченных

Рама треснула в четырех местах; можно было бы конечно и починить, думает он, но все время мешает одиночество.

свежее горе требует тщательного ухода: его надо регу­лярно доставать, как большую драгоценность, начищать до блеска, как зеркало, иначе на нем слишком быстро возникнет твердая пленка, оно покроется панцирем, и долго от этого факта отмахиваться не получится.

не согласен делить действия на добрые и злые, на хорошие и плохие или даже на правильные и неправильные — я готов различать лишь контролируемые и неконтролируемые действия, осознанные и неосознанные, а поскольку самое важное — оставаться верным своему направлению и едва заметной вдалеке, а может быть — и вовсе незаметной цели, то главное различие я провожу именно между тем, что я контролирую, и тем, что я не контро­лирую.

Осознанность, именно осознанность, открытые глаза, без страха со­зерцающие жуткое положение, в котором мы очутились, — вот что должно стать нашей путеводной звездой, нашим единственным компасом, компасом, задающим направление, ибо если нет компаса — то нет и направления.

быть идеальным означает просто закрывать глаза на мировое чувство вины, танцевать в левой половине бальной залы, когда на правой гремят взрывы и льется кровь.

аморальность человека не идет ни в какое сравнение с отла­женной, идеально отработанной преступностью мироустройства.

Вы ведь на самом деле никогда не остаетесь в одиночестве по-настояще­му, вы всегда носите свое одиночество с собой, прячете в него голову, как в большой мешок, и когда вам хочется ощутить себя — потому что именно этим вы занимаетесь, когда ощущаете ваше так называемое одиночество, — вы, подобно онанисту, просто натягиваете мешок поглубже, так что начинаете задыхаться, а вы ведь обожаете задыхаться, правда?

звездой, нашим единственным компасом, компасом, задающим направление, ибо если нет компаса — то нет и направления. Но если я поверю в направление, то мне придется усомниться во всех этих разговорах о добре и зле, поскольку внутри одного и того же в целом удачно выбранного направления текут потоки и добра, и зла

Осознанность, именно осознанность, открытые глаза, без страха со­зерцающие жуткое положение, в котором мы очутились, — вот что должно стать нашей путеводной

Слепой случай, отличающийся от слепого правосудия лишь отсутствием повязки на глазах, заставляет нас начинать и заканчивать наши действия, и есть лишь одно, что мы можем, что мы должны, что мы просто обязаны сделать в силу того, что как бы мы ни отрицали наличие совести, она у нас все-таки есть, — следовать своему направлению, с упорством и настойчивостью, не сбиваясь с избранного пути, но при этом держать глаза широко открытыми и хорошо понимать, что наша цель чаще всего иллюзорна и что важно именно направление, поскольку лишь его мы можем контролировать всеми силами нашего жалкого Я.