Героини

добрые слова и сострадание помогут избежать несчастья.

наблюдая, можно узнать гораздо больше, нежели расспрашивая.

Бог поистине велик и всемогущ, пусть и является плодом человеческого воображения.

— А почему твоя мама не сказала тебе, кем была Бланш Дюбуа?
— Не хотела, чтобы я знала. Наверное, боялась, что и я… — тут я выразительно закатила глаза, — пойду по той же дорожке.
— А ты могла бы? — с любопытством спросила Кристина и села на постели.
— Откуда мне знать? У мамы просто паранойя и…
Тут я осеклась. Мне, ее единственному ребенку, не следовало бы обсуждать маму — с кем бы то ни было. Меня захлестнул стыд — ведь я только что предала ее. Но в то же время как здорово, что можно наконец обсудить с кем-нибудь проблемы, о которых никогда не говорила раньше.

— Лошадь Конора сорвалась с места и понесла, когда кто-то запустил фейерверк.
— Ах да, лошадь короля.
И он едва заметно усмехнулся. Это меня почему-то взбесило. Он пытался превратить самое замечательное приключение в моей жизни в дурацкую шутку или, еще хуже, объявить меня сумасшедшей.

— Боюсь, это еще один приступ, мисс Энтуистл.
В палату, чеканя шаг, вошла Элеонор, собрала разбросанные по полу бумаги. Потом достала какой-то бланк и ткнула пальцем в графу, где мама должна была поставить свою подпись. Я рванулась так, что ремни натянулись, и взвыла:
— Ненавижу тебя!
Слезы градом катились по щекам мамы, пока она искала место, где следовало расписаться. Мое детство уплыло прочь вместе с последним витиеватым росчерком ее пера.

Перед глазами всплывали лица копа, доктора и медсестер, глядевшие на меня со странной жалостью. Я натянула покрывало до подбородка и содрогнулась, сообразив, сколько людей увидели мое неразвитое тело. Я всегда страдала от недостатка внимания к своей персоне, но без такого внимания вполне могла обойтись.

— Я вовсе не считаю, что Бог — человек или необычная сущность. Он больше чем чувство или сила

— Я хочу сказать, что очень важно вести простую жизнь, — сказала она. — Жить как пилигрим. А мы только и делаем, что осложняем себе жизнь идеологией и всякими доктринами. Внешними атрибутами.

У нас, читателей, есть грандиозное преимущество: мы имеем доступ к самым потаенным мыслям самых различных персонажей.