Ванька-ротный

Роты впереди, комбаты, штабы и пушки сзади, подальше от пехоты, чтобы уцелеть. В полку часто оставалось полсотни боевых штыков, в то время как в штабах и тылах сидели до тысячи. Но и те и другие знали свои места. Никто из тыловых не претендовал на должность командира стрелковой роты. Одни глотали осколки и лопали свинец, другие жевали сало и поднимали чарки за победу.

За короткий срок роты пополнились рядовым составом. Не хватало только младших командиров и ротных офицеров. Окруженцы все шли рядовыми, несмотря на их прежние звания.

Простой неграмотный солдат не всегда мог словами выразить своё философское кредо. Но у каждого внутри оно было. Все идут, и он идёт. Нужно чтоб нашёлся, кто пойдёт первым. Сложны понятия на войне. Поступки русского солдата неисповедимы!

От тылового служаки всегда исходит надежный и сытый дух.

Для работы в тылах полка простые солдаты-стрелки не годятся. Сюда отбирают людишек по вислым ушам, по оскалу рта и зубов, по собачьему нюху и по хищной утробе.

К тыловым службам полка солдат с передовой не подпускали. Они не так угодливы и послушны, не достаточно сообразительны, податливы и бессовестны. Они не владеют гибкостью и тонкостью ума, чтобы без всяких намеков и подсказок служить начальству верными псами.

Их объединяла одна забота. Сохранить свои жизни и дожить до конца войны. И любые там понятия и моральные взгляды не имели для них никакого значения.

Нельзя было допустить, чтобы раненый или больной стрелок после излечения мог подвинуть кого-то из этих и занять их место. Каждый вшивый и тощий тыловик был помечен особым запахом и знаком усердия. На каждое нужное место в тылу подбирали человека по особым признакам и приметам. По тому как угодлив он был, по тому как низко гнулся у него хребет, по тому как он смотрел в глаза начальству и стоял перед ним.

Тыловика издалека сразу видать по походке. Он идёт и кривой лапой загребает под себя снег со стороны.

Невидимая стена разделяла фронт на два лагеря. Они сидели в тылу за этой стеной, за солдатскими спинами, а мы ценой своей жизни и крови добывали им деревни. Чем тупей и трусливей были они, тем настойчивей и свирепей гнали они нас вперёд. Мы были жертвами их промахов, неумения и неразберихи.

Да! Тебе повезло! — задумчиво растягивая слова, произнёс фельдшер. — Хотя удивляться тут нечему! На передовой не такое случается! Ты пока только один оттуда выбрался сюда живым! Говорят, ещё один солдат с первого батальона оказался в санроте! Да! Я видел много неудач. Но такое! Чтобы из целого полка вернулись двое!

Милая моя Родина! Плачет твой сын! Горечью и болью душа обливается. Все мы, идущие на смерть и в небытие, хотим избавить свой народ от страданий и гнёта! Мы, простые солдаты своей земли, привыкшие к нищете и голоду, всё на себе терпеливо вынесем и преодолеем. А вы, добрые матери, утрите слезы. Вы, ожидающие в тревоге своё безмерное горе. К вам обращают свои мысли и надежды дети, когда они идут умирать!

Лошадь умное животное. Один царь как-то сказал своему визирю: «Если бы у тебя на плечах была голова лошади, ты бы не был так глуп и не говорил мне всякой ерунды!»

Каждый человек имеет силы сделать что-то большое и значительное. Но для этого нужны условия. Должна сложиться обстановка, чтобы порыв человека заметили. А на войне, в стрелковом бою, где мы были предоставлены сами себе, чаще случалось, что каждый такой порыв оканчивался смертью