Во власти

Самое удивительное в ревности — ее способность заселить целый город, весь мир одним существом, которого ты можешь даже не знать.

Мне всегда хотелось писать так, словно, когда выйдет книга, меня не будет. Словно я умру, и некого будет судить.

Как во всяком, кто ослаблен болезнью или депрессией, во мне, словно в резонаторе, отдавались все виды боли.

В целом теперь я признавала те формы поведения, которые прежде клеймила или высмеивала. «Как вообще можно так поступать!» превратилось в «я бы тоже так могла»

Самое удивительное в ревности — ее способность заселить целый город, весь мир одним существом, которого ты можешь даже не знать

С этой минуты существование другой женщины захватило мое собственное. Теперь я мыслила только через нее

Впервые я отчетливо осознавала материальную природу чувств и эмоций, физически ощущала их форму, консистенцию, а еще — их независимость, полную свободу от моего сознания. У этих внутренних состояний были соответствия в природе: бьющиеся о берег волны, обвалы скал, пропасти, разрастающиеся водоросли. Теперь я понимала, откуда такая потребность в сравнениях и метафорах с образами воды и огня. Даже самые избитые из них кто-то когда-то пережил

Пожалуй, величайшие страдания, как и величайшее счастье, исходят от Других. Я понимаю, что многие этого боятся и пытаются избежать — любят умеренно, предпочитая строить отношения на основе общих интересов, музыкальных вкусов, политических взглядов, дома с садиком и т. д. Или же множат число сексуальных партнеров, которые воспринимаются как объекты удовольствия, взятого отдельно от остальной жизни. И всё же, пусть мои страдания казались мне абсурдными, даже неприличными по сравнению с чужими физическими мучениями или социальными проблемами, пусть они представлялись мне непростительной роскошью — всё равно они были мне дороже многих других, спокойных и плодотворных периодов моей жизни.

Непременно что-то делать, и как можно скорее, не в силах вынести ни минуты промедления. Этот принцип, характерный и для безумия, и для страдания, действовал во мне постоянно.

А тот факт, что она не умела водить машину и никогда не сдавала на права, казался мне признаком интеллектуального превосходства, высшей степенью безучастности к практическим вопросам