Мятные Конфеты / Боевые Шрамы

— Привет.

Пэнси здесь. На расстоянии вытянутой руки от него. Просто её тень — серый полупрозрачный отблеск.

Но она здесь.

Гермиона подносит руку ко рту, чтобы заглушить всхлип, и рука Драко тут же накрывает её ладонь.

— Пэнси.... — едва слышно бормочет Тео.

Она улыбается ему всё той же своей лукавой, игривой улыбкой; она такая красивая, даже сейчас, когда от неё осталась только тень. Её блестящие чёрные волосы, спадающие ей на плечи, кажутся невесомыми; её глаза такие яркие, живые.

— Всё ещё жутко красивый, — говорит она. Её голос чистый, как звон колокольчика — но в то же время это не более чем эхо.

— Не трать свою жизнь впустую.

Он закрывает глаза. Гермиона смотрит, как одинокая слеза падает с его подбородка и приземляется на землю под его ногами. Его рука, лежащая на Воскрешающем камне, дрожит.

Большой палец Пэнси скользит вдоль его щеки, словно она действительно касается его.

— Я хочу видеть тебя счастливым. Я хочу видеть тебя любимым. Ты слышишь меня?

Он кивает и тут же качает головой. Словно он не может это себе представить.

— Пообещай мне, — говорит она.

— Я...

— Пообещай мне.

Он заставляет себя кивнуть. Заставляет себя открыть глаза.

— Я обещаю, — выдыхает он. — Я обещаю. Я люблю тебя. Я обещаю.

Она ярко улыбается, и призрачная слеза скатывается по её щеке.

— Ну наконец-то.

Он пытается накрыть её руку своей.

— Мне жаль. Мне так жаль.

— Нет, — она качает головой. — Нет. Мы оба знаем, что я тоже забыла это сказать.

Она грустно усмехается.

— Мы оба идиоты.

— Идиоты, — повторяет он, яростно кивая.

— Но я люблю тебя. И теперь я хочу увидеть, как ты любишь кого-то ещё. Я хочу осуждать каждую твою маленькую ошибку и хочу видеть, как ты снова влюбляешься. Хорошо?

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Я клянусь.

— Хорошо, — она одаривает его совершенно ослепительной прощальной улыбкой. — Тогда оно того стоило.

— Просто...просто люби меня, — выдыхает она ему в губы.
— Я люблю тебя. Люблю.
— Люби меня.
— Я — блять, Гермиона — я люблю тебя.
— Останься со мной.
— Хорошо.

5 апреля, 2001

Дневник,
Ты не знаешь, каково это. Проснуться и увидеть её рядом.
Но я знаю.
Драко.

весь мир у твоих ног.

— Хреновое извинение, приятель.
— Иди нахуй, — небрежно бросает Драко в сторону кровати Забини.
— Это ужасное извинение, — повторяет она, даже если её губы изгибаются в улыбке. — тебе следует поработать над этим.
— Он не станет.
— Иди нахуй, и твою мать туда же, —

— А теперь посмотри на меня, — он раскидывает руки в стороны и невесело усмехается. — теперь я знаю тебя и я абсолютно, блять, безнадёжен. Теперь мне не мешают спать ни миссии, ни оценки, ни мой ёбаный отец — мне мешаешь спать ты. Мысли о том, что будет с тобой, если я снова где-то проебусь. О том, что, может, я проёбываюсь прямо сейчас. Ты — ты сидишь здесь после того, как пробралась в мою голову, под мою ёбаную кожу — залезла туда — и ты хочешь услышать, что я думаю? Хочешь, чтобы я сказал, что ты симпатичная? Настолько, блять, красивая, что мне хочется выколоть свои ёбаные глаза? Это ты хочешь услышать? После того, как ты вырвала это ёбаное сердце у меня из груди и просто... — он сжимает руку в кулак. — ...просто, блять, сжала так сильно, что оно чуть не лопнуло? После того, как я умолял тебя не вставать между мной и любыми последствиями, которые я блять, заслужил? После того, как я сказал тебе, что не могу позволить ещё хоть одной ёбаной вещи давить на мою совесть? После всей этой ёбаной боли, через которую я прошёл из-за тебя, ты хочешь услышать, что я думаю?

— Гермиона? — говорит он, вскидывая брови, и впервые услышать, как он произносит её имя, оказывается достаточно — она замолкает.
Несколько секунд они напряжённо смотрят друг на друга.
— Да? — выдавливает из себя она. Почти пищит.
— Заткнись нахуй.

— Я возьму нам ещё выпить.

— Я ненавижу тебя, — хрипит он, посасывая её мочку, проводя языком вдоль ушной раковины. — Я, блядь, ненавижу тебя.
— Неправда,

— Захария —
— Я гей, — выдаёт он.