Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки

Таким образом, диапазон эпох и поп-музыкальных стилей, задействуемых Little Big, весьма широк — однако ни один из фрагментов нельзя назвать дословной цитатой. Гораздо уместнее тут будет понятие парафраза — преобразованного высказывания по мотивам хорошо знакомого источника. Другими словами, стиль Little Big являет собой квинтэссенцию современной поп-культуры и электронной танцевальной музыки в частности, где главный принцип сводится к виртуозному сэмп­лированию уже существующих заготовок.

Необходимо понять, из чего складывается это ощущение простоты и почему на самом деле творчество рассматриваемых групп устроено гораздо сложнее, чем кажется.

Более того, курс начала 2010-х на «альтернативную» тяжелую музыку только упрочился: в лайнапе появились группы из «поколения 2007 года», ставшие популярными на эмо-волне, такие как Amatory и «Анимация». Музыкальная сцена вновь инкорпорируется в формат «Нашего радио» — спустя годы после того, как она уже прекратила активное существование.

Кроме того, в начале 2010-х в слушательский канон стали включаться и имеющие изначально более субкультурную природу группы. Это можно назвать второй волной апроприации альтернативного метала: если в 2004 году группа Tracktor Bowling могла существовать на «Нашем радио» только в рамках ночных передач, то в 2011-м сразу две песни их сайд-проекта — альтернатив-метал-группы Louna — попали в итоговый годовой чарт.

Обычный академический ответ — отрицать эту телеологию, показывая, что “точность” — социально сконструированная категория: не столько пункт назначения, сколько движущаяся цель»39.

С одной стороны, как я уже писал выше, русский рок нередко воспринимается как музыка «некачественная». Как пишет автор паблика «Музыка, которая» Даниил Киберов, «русский рок считается по музыкальной части априори ниже западного. Весь. Вообще. Предполагается, что ущербные совковые музыканты не способны были предложить чего-то актуального или авангардного просто потому, что они совковые»33.

2014 году «Наше радио» составило слушательский топ-500, в первую десятку которого вошли следующие песни и исполнители: «Король и Шут» — «Лесник», «Кино» — «Группа крови», «Наутилус Помпилиус» — «Я хочу быть с тобой», «Кипелов» — «Я свободен», «Мельница» — «Дорога сна», «Ария» — «Беспечный ангел», «Алиса» — «Трасса Е-95», «Сплин» — «Выхода нет», Земфира — «Хочешь», «Оргия Праведников» — «Наша родина — СССР»

Тот тупик, в котором пребывает русский рок уже лет двадцать — ситуация, связанная с отсутствием новых тем, с перепеванием самих себя, с работой на свою ядерную аудиторию и с невозможностью выйти за ее пределы, — в этот тупик пришли не потому что какие-то группы сыграли в поддержку Ельцина, и не потому что рок-н-ролл внезапно утратил творческий потенциал. А произошло это по очень простой причине — потому что русский рок как существовал в советской идеологической рамке, так и продолжил в ней существовать

Разумеется, русский рок можно и нужно описать в не музыкальных, а общефилософских или социологических понятиях. Например, в понятиях структуры чувства по Рэймонду Уильямсу1. В этом смысле русский рок есть некая тональность, соответствующая определенному времени (включающая музыку, сопутствующие субкультуры «неформалов», пресловутые рюкзаки с волками и «Арией», фестивали, клубы, распитие алкоголя на улицах, радио­станции, ностальгические воспоминания об ушедшей юности и т. д.), — то, что мы видим и понимаем как «атмосферу русского рока», но затрудняемся, когда нас просят определить ее

Общие черты реальности неизменны, вне зависимости от того, читает ли слушатель группы «Медиазону» или Russia Today или не читает вообще ничего. Современная Россия Shortparis — Россия полиции и «инофонов», беспредельной и бессмысленной жестокости, кодифицированного и привычного насилия.