Возвышение Нифрона

полное

Умный — это тот, кто может сколотить состояние, продавая коров, не способных давать молоко, под предлогом, что не может каждое утро рано вставать, чтобы доить их. Нет, я не умный. Я — гений.

Как странно, — сказал Меррик. — Я никогда не думал о шахматах как об игре. На мой взгляд, это, скорее, религия. Все стороны жизни умещаются в шестнадцати фигурах и шестидесяти четырех черных и белых клетках, которые издалека кажутся серыми. Конечно, клеток куда больше, чем шестьдесят четыре. Более маленькие клетки, взятые в четных числах, создают более крупные — всего двести четыре. Большинство людей не видят этого, поскольку замечают лишь очевидное. Мало кому хватает интеллекта, чтобы заглянуть глубже и увидеть модели внутри моделей. Отчасти в этом красота шахмат. Они — не то, чем кажутся на первый взгляд, а куда глубже, куда сложнее. Целый мир у вас в руках, легко управляемый, четко структурированный. Правила так просты, число ходов практически бесконечно, однако исхода всего три. Мне доводилось слышать проповеди, основанные на игре, которые толковали иерархию фигур применительно к сословному делению общества. Они связывают ходы с долгом каждого человека перед Марибором. Вы когда-нибудь так делали, ваше преосвященство? — спросил Меррик, но не стал ждать ответа. — Великолепная мысль, не так ли? — Склонившись над доской, он принялся рассматривать черно-белое поле. — Слон — интереснейшая фигура. — Взяв гладкую каменную фигурку с доски, он начал перекатывать ее по открытой ладони. — Не очень хорошо сделанная фигура, не такая красивая, как, скажем, конь. На нее часто не обращают внимания, она прячется по углам, такая обезоруживающе невинная на вид. Но она может преодолевать всю доску резкими, непредсказуемыми ходами, и это часто приводит к катастрофическим последствиям. Я всегда считал, что слонам находят мало применения, поскольку никто не ценит их таланты.

— И откуда в тебе столько мудрости?
— Мудрости? — Гвен рассмеялась. — Мне тридцать четыре года, я гулящая девка и влюблена в закоренелого преступника. Это ты называешь мудростью?
— А ты посмотри на это моими глазами.

чувствовал себя так, будто идет весной по все еще скованной льдом воде — вроде и путь выбран надежный, но при каждом следующем шаге разбегаются во все стороны коварные трещины.