Братство Черного Кинжала. Книга 6. Священный любовник

— Если кто-нибудь посмеет причинить тебе боль, — прорычал Куин на Древнем Языке, — я посажу его на кол и оставлю тело в руинах.

— Джон хочет, чтобы ты остался здесь.

Куин резко поднял глаза на короля.

— Что?

— Ты слышал.

— Вот дерьмо. Вы не можете этого позволить. Я ни в коем случае не могу остаться здесь.

Черные брови нахмурились.

— Прошу прощения?

— Э… извините. — Куин замолчал, напомнив себе, что Брат все-таки был королем, и значит, мог делать все, что душа пожелает, например, переименовать солнце и луну, или заявить, что каждый подданный должен приветствовать его с большим пальцем в заднице… так что, при желании, он мог запросто пустить кусок дерьма вроде Куина под свою крышу.

Нужно быть героем, чтобы заслужить благодарность, а тебе далеко до рыцаря в блестящих доспехах. Ты просто хочешь им быть.

осмотр и операцию в кабинете физиотерапии, если потребуется, но потом его нужно будет вывезти как можно скорее. Пусть глимера с ее ничтожным мнением заглянет мне в зад, но меня беспокоит само происшествие. У нас здесь не гостиница.

Все это напомнило ему слова его матери, сказанные однажды: если решил брататься с ядовитой змеей, не удивляйся тому, что в конечном итоге она тебя цапнет.

Рив сунул телефон в карман. Пару раз выругался, снова достал чертов аппарат и набрал сообщение: «Извини, я такой засранец. Простишь?»

Как только он нажал на кнопку «послать», от нее пришло сообщение: «Мжшь вести сбя как последний засрнц. Я наезжаю на тебя только птм, что переживаю»

Интересно, что она подразумевает под встречами, подумал он.

Ах, попить немного чаю, подхватил колдун, с бутербродами из кунилингуса, крендельками шестьдесят девять, и горсткой твоих твердых орехов.

Пока кровь капала в рукав и стекала по предплечью, он смотрел на человека сквозь проделанное отверстие.

— Я буду наблюдать за тобой. Везде. Все время. Еще раз она заявится с синяком оттого, что «поскользнулась в душе», и я поставлю на тебе крест, как на календарике, усвоил?

Человек дернулся в сторону, и его стошнило прямо на штанину.

— С чего ты взял, что это я?

— То… как ты… улыбаешься.

Пока убийца стекал по стене на тротуар, Фьюри осознал, что по его лицу расплылась жуткая улыбка.

Трудно было сказать, что было более ужасным: то, что он улыбался, или то, что он этого даже не заметил.

Вдруг, зрачки лессера метнулись влево.

— Заши… бись.

— Ты тот, который…

Прошептал убийца, его колени задрожали.

— Мучитель.

Нетерпение Фьюри слегка улетучилось.

— Что?

— Слышал… о тебе. Сначала калечишь… потом убиваешь.