Созерцание (сборник)

то, что я вас хорошо знаю, для меня не такая уж гарантия, это только избавляет вас от труда лгать мне

Наши голоса звучат вразнобой, и нам это нравится. Когда твой голос сливается с другими, кажется, будто тебя поймали на крючок.

Я никому не сделал зла, мне никто не сделал зла, но помочь мне никто не хочет

Ибо мы как срубленные деревья зимой. Кажется, что они просто скатились на снег, слегка толкнуть – и можно сдвинуть их с места. Нет, сдвинуть их нельзя – они крепко примерзли к земле. Но, поди ж ты, и это только кажется.

Я стою на площадке трамвайного вагона, и у меня нет никакой уверенности насчет моего положения в этом мире, в этом городе, в своей семье.

В горах дышится так свободно! Удивительно еще, что мы не поем.

Вырваться из жалкого состояния легко, наверно, даже нарочитым усилием. Я сорвусь с кресла, обегу стол, пошевелю головой и шеей, зажгу огонь в глазах, напрягу мышцы вокруг них. Буду противодействовать каждому чувству, бурно приветствовать А., если он сейчас явится, любезно терпеть Б. у себя в комнате, жадными глотками, несмотря на боль и тягость, впивать в себя все, что скажет В.

Меня тянет город к югу от нас, о котором в деревне не перестают судачить. – И люди же там! Представьте, никогда не спят! – А почему не спят? – Они не устают! – А почему не устают? – Потому что дураки. – Разве дураки не устают? – А с чего дуракам уставать?

Впечатление такое, будто они больше нас сомневаются в своем существовании,

– А что прикажете делать? – ответил я. – Сейчас у меня в комнате было привидение. – Вы говорите таким недовольным тоном, словно вам в супе попался волос.