1000 лет радостей и печалей

Я наведался в новый приют для беженцев в Темпельхофе, бывшем крупном аэропорту Берлина. Но не смог найти никого, кто был готов признать, что это теперь просто лагерь для беженцев, ведь со времен Второй мировой войны европейцы открещивались от мысли, что на их континенте происходят такие трагедии.

Допущение искажения истории — первый шаг к допущению унижения в реальной жизни

Даже в самых мрачных обстоятельствах у людей остается выбор быть человечными, а общество формируется действиями бесчисленного множества людей. У каждого есть свое представление о добре и зле, которое нельзя полностью заменить авторитарными принципами.

Каждый день меня будили окриком, и каждый день следователь Ли продолжал меня допрашивать. Мы оба делали свою работу

Я хотел позвонить семье и адвокату, но он сказал, что это невозможно. Это меня не удивило, поскольку то, что снаружи считалось нормой, здесь превращалось в абсурд. Полностью название этой формы принуждения звучало как «домашнее наблюдение в специально отведенном месте». Это позволяло властям до шести месяцев держать меня в помещении, которое не считалось тюрьмой и не подлежало никаким формальным ограничениям. Это была более жесткая мера, чем арест, потому что здесь мне отказывали в праве на адвоката и не пускали посетителей

Я никогда не стремился оставить потомство, и понятие оседлой семейной жизни было для меня непривычно, так что, когда я представил себе, как этот крошечный младенец будет медленно, но верно расти и станет взрослым, как его родители, в первую очередь меня охватила глубокая тревога

Среднестатистический китаец не приспособлен к дальним путешествиям: если он осмеливается удалиться от дома, то ощущает себя одиноким, словно долька чеснока, вынутая из головки. Когда китайцы оказываются за границей, больше всего они любят собираться вместе с теми, кого знают, — даже общение с неприятными людьми для них лучше, чем самостоятельность!

Если кто-то придет в МоМа и не испытает приступ стыда, у него либо проблемы с художественным чутьем, либо он законченный прохвост. Все, что здесь можно увидеть, — это предрассудки, снобизм и гордыня

В Китае все идет по заведенному порядку, и это не обсуждается. У человека нет права спорить с властью, а унижение часто преподносится как честь, которую тебе милостиво оказали.

Примерно в то же время несколько моих картин участвовали в групповой выставке в Ист-Виллидже. Когда она закрылась, я не стал забирать картины домой, а просто выбросил их в мусорный контейнер. Такие контейнеры на улицах Нью-Йорка стояли повсюду, и в них наверняка можно было найти шедевр-другой. За прожитое в Нью-Йорке время я переехал раз десять и первым делом обычно выбрасывал свои произведения. Я, конечно, гордился своими работами, но стоило закончить очередную, как наша дружба прекращалась. Я ничего не был должен им, а они ничего не были должны мне, и увидеть их вновь было бы еще более неловко, чем столкнуться с бывшей любовницей. Если они не висели у кого-то на стене, то ничего не стоили.