Золото для индустриализации: Торгсин

Галина Щербакова пишет: «Я родилась в пору великого украинского голода. Чтоб сохранить дитя, бабушка отнесла в Торгсин г. Бахмута свои обручальные кольца и купила на них манку. „Потому ты жива“»1345. Голодным современникам в Торгсине виделся мир изобилия, — не потому ли, по свидетельству Астафьева, они и произносили его имя «с почтительностью и некоторым даже трепетом». Вот ощущения ребенка, стоящего перед витриной Торгсина:

Родня, жившая в Эстонии, в 1935 году выкупила ее со всей семьей «через систему „Торгсина“», заплатив советскому правительству за выдачу заграничных паспортов по 500 руб. золотом

одобрения Наркомфина с 1931 года Торгсин продавал за золото и валюту театральные билеты в Москве и Ленинграде, а также железнодорожные билет

Массовым способом самоснабжения в советской системе было мелкое воровство. Люди, воровавшие на работе или «с работы», даже получили специальное название — «несуны»

В 1930‐е годы государство распределяло материальные блага, основываясь на трех основных принципах — близость к власти, степень вовлеченности в индустриальное производство и военная принадлежность

Документов при ней не оказалось — идя воровать, люди не брали паспорта, — но назвалась Казанской Евдокией Федоровной из города Лихославля. Выбор города — лучше не скажешь! Кто в те годы был не из Лихославля? Однако заметили ли составлявшие акт о задержании этот печальный подтекст?

Нашлись, однако, в ОГПУ предприимчивые руководители, которые хотели отоваривать конфискованное золото в Торгсине. Они действовали от имени и в интересах своей организации — пример ведомственного выживания. Подобная практика, однако, противоречила принципам работы Торгсина. Конфискованное ОГПУ золото принадлежало государству. Правление Торгсина по запросу своей Дальневосточной конторы, где случилась попытка подобного отоваривания, разъясняло, что ОГПУ не могло пускать в оборот конфискованное золото, так как Торгсин принимал только ценности, находившиеся в частном владении1009.

Управляющие местных контор и директора торгсинов оказались между молотом и наковальней. Правление Торгсина, которое выполняло директиву ЦК, требовало «не продавать», а местная власть угрожала: «Дай, а то хуже будет!» Не подчиниться приказам местных совнаркомов, циков, горсоветов, представителей ГПУ и прочих начальников директора торгсинов боялись: откажешь — тут же вызовут «для разговора». Управляющий Архангельского отделения Лановский жаловался председателю Торгсина Шкляру: «Я… категорически запретил отпускать кому-либо без моего распоряжения. Через час (! — Е. О.) меня пригласили к нашим друзьям»1005. «Друзья» — местное ГПУ — мгновенно отреагировали на несговорчивость управляющего торгсиновской конторы, показав ему, кто в городе хозяин. Случайно ли, что при утверждении кандидатур управляющих контор Торгсина местное руководство пыталось поставить туда своего человека? Однако потакание капризам местной власти для директоров торгсинов было чревато последствиями. Правление снимало их с работы. Невалютный отпуск продуктов из Торгсина даже для приема турецкого паши в Севастополе вызвал гнев Правления: по чьему распоряжению выданы продукты? Указать фамилию, должность, партийный стаж руководителя, а заодно и фамилию заведующего магазина, который выдал товары!1006 Бывало, местное ГПУ помогало опальным директорам. Из Семипалатинска сообщали, что директор торгсина Монин, который продавал местному

Архангельске возник спаянный союз секретаря по снабжению крайкома (была такая должность!) Шайкевича, уполномоченного Наркомвнешторга и управляющего Северной конторы Торгсина Беды. Прямо с квартиры секретаря крайкома, не прерывая застолья, уполномоченный Наркомвнешторга «присылал записочки в Торгсин», требуя срочно доставить на квартиру Шайкевича продукты, «пиво и другие напитки». Официант приносил заказанное на дом. Оказавшись под следствием, собутыльники пытались покрыть растрату закупкой алкоголя в Москве по коммерческим ценам, но, возвращаясь в Архангельск, в поезде выпили почти половину купленного. Секретарь крайкома был снят с работы со строгим выговором и предупреждением и сослан на низовую работу

«Посылают дрова, а вокруг леса». Эта фраза из архивного документа — отличная метафора снабженческой деятельности Торгсина.