Каннелюра или капитель?

Ко дню рождения Ле Корбюзье — его лекция начала 1920-х годов о том, какой должна быть архитектура в стремительно меняющемся мире.

«Архитектура — часть нашей повседневной жизни вне зависимости от нашего желания» — говорит автор этой книги, архитектурный критик и лауреат Пулитцеровской премии Пол Голдбергер. Как влияет на нас ежедневный опыт восприятия зданий — как правило, не являющихся шедеврами архитектуры? Что важнее: функциональность или искусство? И зачем нам знать, «что хотел сказать архитектор»?

Главный гуманист в истории американской архитектуры, вдохновляясь идеалами демократии, придумывает Акрогорода — неплотные застройки, где каждой семье полагается акр земли. Получаются модернизированные дачные поселки, жилье в «естественной природной среде»; при этом обитатели этих поселков ведут кочевой образ жизни, передвигаясь между ними на летающих машинах.

«Сегодня нам предстоит привести мир в порядок, прибраться среди развалин, так мы уже однажды поступили, с развалинами античности, когда соборы были белыми». В 1935 году Нью-Йоркский музей современного искусства пригласил Ле Корбюзье прочитать курс лекций, так главный архитектор XX века впервые оказался в США. В день прибытия он заявил журналистам, что считает небоскребы слишком маленькими. Свои впечатления о путешествии Корбюзье записал, уже вернувшись в Париж: его восхитили лифты, автострады, туннели, гарлемский хот-джаз и вертикальный Манхэттен.

Жилые дома, офисы и другие городские здания, не выполняющие роль общественных, называются фоновой застройкой. В средневековых городах такие дома кажутся нам красивыми: их охраняют, реставрируют, на них приезжают посмотреть туристы. С модернистскими фоновыми зданиями такого не происходит. Почему? На этот вопрос пытаются ответить архитектор Сергей Чобан и доктор искусствоведения Владимир Седов. Они дают краткий и субъективный обзор истории архитектуры с античности до наших дней и рассказывают, зачем нужен баланс между рядовыми и масштабными городскими постройками.

«В правильных отношениях между массами и пустотой, ими обрамленной, — сама суть архитектуры», — писал основатель Баухауcа и теоретик модернизма Вальтер Гропиус. Сборник его эссе, статей и выступлений дает возможность проследить, как знаменитый авангардист развивал свои идеи об искусстве, ремесле и преподавании.

Туристы, приезжающие в Тель-Авив, и сами жители Белого города верят, что архитектура, которая их окружает, — это памятник модернизма, созданный сбежавшими от гитлеровского режима преподавателями школы Баухауз. Но на самом деле строительство приморского города происходило иначе. В своей книге Шарон Ротбард, архитектор из старого арабского района Тель-Авива, объясняет, почему влияние авангарда на архитектуру Белого города сильно преувеличено и какие политические решения привели к возникновению этого мифа.

Биография четырех городов — Санкт-Петербурга, Шанхая, Мумбая и Дубая, — которые стали для развивающихся стран «окнами в Европу». Каждый из этих выдающихся архитектурных проектов был создан по западному образцу, поэтому императорский дворец в центре Петербурга украшен ватиканскими фресками, а готическое здание Мумбайского университета напоминает Оксфорд, засаженный пальмами. Откуда появилась идея городов-подражателей и как история исказила замыслы проектировщиков и архитекторов — рассказывает американский урбанист Дэниэл Брук.

В XX веке, как и сегодня, слово «ордер» означало не только тип архитектурной композиции, но ещё и ордер на квартиру или ордер на арест. Находя связи между политическим режимом, социальным укладом жизни и архитектурой, Максим Трудолюбов объясняет, чем авангардно-конструктивистские здания отличаются от массовой застройки 50-х годов и почему хрущевская революция оказалась долговечнее сталинской.

Архитектура — это маятник, который качается между двумя состояниями: культура-1 и культура-2. Больше 30 лет назад Владимир Паперный придумал это понятие «двух культур»: первая существует при либерализме и открытых границах, вторая ориентирована на прошлое и свойственна тоталитарным обществам. На примере сталинских зданий автор показывает, как власть влияет на архитектуру и искусство, и в какой момент культура СССР перешла из состояния 1 в состояние 2.

Сергей Кавтарадзе — московский искусствовед, выпускник истфака МГУ, рассказывает читателю, как понимать язык зодчих. Из его книги можно узнать не только что такое каннелюры, стилобат и антаблемент, и почему вслед за барокко пришел классицизм, но и о роли истории человеческой мысли в развитии архитектуры.

От бульварного кольца до МКАДа — Москва состоит из микрорайонов, построенных при Хрущеве, Брежневе или раннем Лужкове. Эти микрорайоны не просто похожи друг на друга — все они были спроектированы под влиянием одного экспериментального квартала около метро Академическая, и Беляево стало первой подобной застройкой. По мнению автора «Беляево навсегда» Кубы Снопека, такие черты как повторяемость, заменяемость и тотальность этих модернистских спальных районов повлияли на московский концептуализм 70-х годов (яркие представители которого, например, Виктор Пивоваров, Эрик Булатов и Дмитрий Пригов) и сделали Беляево центром культурной жизни Москвы в конце 20 века и первым архитектурным памятником, имеющим не материальную, а концептуальную ценность.

Китайские императоры сделали Пекинские храмы и дворцы символом их мирской и божественной власти. В XX веке Мао Цзэдун окружил центральную площадь столицы Тяньаньмэнь монументальными зданиями ведомств и расширил дороги вокруг, чтобы во время парадов огромные танки могли демонстрировать могущество коммунистической партии. Современный Китай отказался от грубой социалистической архитектуры в пользу прогрессивных модернистских зданий. Джулия Ловелл, преподавательница колледжа Биркбек Лондонского университета, автор нескольких книг о китайской культуре, рассказывает о том, как эпоха за эпохой правители Китая уничтожали архитектуру старых режимов, чтобы освободить место для новых идей.

Главный герой знаменитого романа Айн Рэнд — архитектор Говард Рорк, который в обществе коллективистов стремится держаться особняком и воплощать в жизнь свои смелые модернистские проекты. В романе писательница высказывает мысль, которую затем сможет развить в философию объективистов: прогресс возможен только благодаря индивидуализму и сильным личностям, которые полагаются на свои знания и талант, а не подвержены влиянию толпы.

Итальянский архитектор и урбанист, лауреат Притцкеровской премии Альдо Росси рассказывает о том, как новые здания должны взаимодействовать с городом и его историей. По мнению автора, коллективная память формирует «душу города», которая определяет его естественное архитектурное развитие. Росси исследует прошлое городов и оспаривает значение сухой рациональности в работе архитектора.

Историк искусства Том Уилкинсон написал о десяти памятниках архитектуры, которые изменили мир. Его книга переносит читателя не только в пространстве, но и во времени: от Вавилона 650 года до н.э к Палаццо Ручеллаи во Флоренции XV века, от Сада совершенной ясности в Пекине — к автомобильному заводу в Детройте. Каждое из рассматриваемых зданий автор связывает с жизнью людей — властью, памятью, нравственностью, показывая этим, что здания не существуют сами по себе, а отражают процессы, происходящие в обществе.

Роман-конструктор, главы которого можно читать в разном порядке и каждый раз находить новые связи между сюжетами. Путешествуя по Европе, архитектор Афанасий Разин ищет информацию о своем отце, пропавшем во время Второй мировой войны. Книга наполнена альбомами Разина, его чертежами, планами и детальными описаниями резиденций, в которых останавливались известные политики середины XX века.

Архитектор Альберт Шпеер был одним из немногих людей, с чьим мнением считался Адольф Гитлер. Шпеер должен был перестроить Берлин, сделать его «столицей нового мира». Он создал несколько проектов, среди которых новая рейхсканцелярия и территория съездов рабочей партии в Нюрнберге, перед тем, как во время Второй Мировой Войны стать рейхсминистром вооружений и боеприпасов. Спустя четыре года Международный военный трибунал в Нюрнберге приговорил Шпеера к 20 годам тюрьмы, где он и написал эти мемуары. Вспоминая и анализируя свои поступки, он рассказывает, как ради власти и возможности создавать невероятные проекты закрыл глаза на преступления фашистов.

Альберт Шпеер — немецкий архитектор, с 1942 года занимавший должность рейхсминистра военной промышленности. Он разрабатывал проект реконструкции Берлина — города, который к 1950 году должен был стать столицей мира. Спроектированные здания и городское пространство должны были не только производить впечатление на поверженные народы, но и укреплять самосознание самих немцев, отражая суть личности Гитлера. Для него важнее всего в строительстве была идея превосходства: парадная улица должна быть шире, чем Елисейские поля в Париже, Триумфальная арка — в два раза выше Наполеоновской Arc de Triomphe, Центральный вокзал должен был затмить Grand Central Station в Нью-Йорке. При этом Гитлер не просто сыпал невыполнимыми поручениями. Он и сам отлично разбирался в предмете: книги по архитектуре и войне были его любимыми. Несмотря на то, что эти грандиозные постройки не были воплощены в жизнь, сохранились макеты и свидетельства Шпеера, где знаменитый архитектор рассказывает о связи архитектуры и власти в столице третьего рейха.