СЪЕДОБНЫЕ КНИГИ

Первая книга Марка Твена, именно благодаря которой он стал знаменит среди современников. А на самом деле это – просто сборник писем, которые молодой американец писал в несколько родных газет из заграниц о своих наблюдениях в них. И первым блюдом, которое удостаивается его внимания, становится гранита – колотый фруктовый, а у Твена – кофейный, лед с сахаром. Любители добавляют в него вино или другое спиртное. Родина этой «двоюродной сестры мороженого», как описывает Марк, – Сицилия, откуда оно быстро распространилось в материковой Италии, в том числе – и в Венеции, где и попалось на вид автору.

Все о еде. Буквально все. Но, несмотря на уже имевшиеся во время создания произведения вполне устоявшиеся кулинарные традиции и даже изданные сборники рецептов, Рабле потчует своих персонажей «чистым продуктом». Лишь изредка заходит речь о соусе, а вершиной искусства поваров в книге является жаркое. Тем не менее, описание бесчисленных пиров дает объемное представление о «гурманах по-французски»: перечисление дичи и домашнего скота с птицей, приготовленных только к одному ужину занимает добрых три абзаца.

Отправляясь в паломничество на поиски себя, автор и героиня этого автобиографического произведения Элизабет Гилберт, как видно из названия, уделяет ровно треть этого путешествия еде. Да не просто еде, а итальянской кухне. Так, в Неаполе она заказывает пиццу «Маргарита» и так к ней привязывается, что, говорят, во время съемок экранизации Джулия Робертс, исполняя главную роль, набрала 5 килограмм!

Всю дорогу Атос, Портос и Арамис, а так же прибившийся к компании гасконец Д’Артаньян, за милую душу уплетают сотни блюд, как традиционных для французских провинций, так и привезенных из частых войн. Главенствует на столе королевских гвардейцев знаменитый петух в вине.
Для бургундского блюда сoque au vin берут чаще всего откормленного зерном юного петушка, курицу или пулярок и каплунов. Это специально откормленные куры и петухи, в детстве лишенные возможности размножаться и даже двигаться. С таким образом жизни птица быстро набирает катастрофический вес, мясо не приобретает ненужных привкусов и становится пригодным для французских кулинарных подвигов.

«Суп из лимской фасоли и жареный цыпленок – это иногда все, что нужно для уставшего путника. Эти блюда словно возвращают к жизни и дарят ту самую теплоту, что присуща лишь Сердцу Юга». Вторая мировая война, кризис среднего возраста, но у главной героини неожиданно находится старшая подруга, которая собственным примером дает понять, что впереди еще добрая половина жизни. И рецепты традиционных южно-американских блюд со всей их теплотой, в романе как нельзя кстати.

Кофе и оладьи с вареньем в книге возведены буквально в абсолютное мерило знаменитого скандинавского хюгге. Присутствие на странице того или иного угощения или хотя бы блюдечка с вареньем символизирует возвращение к спокойствию и равновесию привычной жизни. А волшебника, который не ел оладий десятилетиями, всем сразу становится жалко. Книга придется по вкусу и взрослым, ведь она о важных мелочах, которых с возрастом иной раз и не видишь.

В числе прочих приготовлений к праздничному ужину, Диккенс приводит практически полный рецепт знаменитого английского рождественского пудинга, да еще и снабжает его описанием ощущений и атмосферы этого многочасового кулинарного действа. Кстати, в идеале пудинг едят не сразу, а оставляют его вызревать не меньше месяца! В таком случае перед непосредственной подачей на стол его необходимо снова погрузить в кипяток и проварить часа два.

Журналист-международник, много лет проработавший в Китае, Японии и Англии, описывает иностранцев, создавая их исчерпывающий психологический портрет. Описывать таинственный уклад Японии без тонкостей национальной кухни невозможно, ведь в одной её простоте столько незыблемых традиций и, порой, шокирующих противоречий.
Вот старуха на углу под яркими рекламными вывесками варит что-то прямо в перевернутых раковинах, рядом вялится каракатица, а между ними – такие неуместные в этой компании простые куриные яйца.

Книга дяди Хэма, споившего не одно поколение, повествует о событиях испанской Гражданской войны. Писатель лично присутствовал в описываемых событиях с 1937 года, видел и осаду Мадрида и окопы Фуэнтес-де-Эбро. Познакомившись с бойцами интернационала, Эрнест неминуемо сменил и беззаботное розовое на коньяк из фляги, а «ресторанный» рататуй на полевую кухню.
Хотя, и полевую кухню испанцев назвать скудной язык не повернется. Взять хотя бы жаркое, которое партизаны готовят из из двух диких зайцев, которых они изловили недалеко от лагеря. «Мясо было заячье, поджаренное с луком и зеленым перцем, и к нему — соус из красного вина, в котором плавал мелкий горошек. Хорошо прожаренная зайчатина легко отделялась от костей, а соус был просто великолепный».

Эксперты уже подсчитали: в книге упоминается 150 блюд испанской кухни. И большинство из них в переводе... пропали. Славный гаспачо, на который оруженосец Санчо Панса готов был променять губернаторство, стал безликой «похлебкой». И речь в романе идет о конкретном – гаспачо манчего, родиной которому служит отчизна наших героев – область Ла Манча. Эту разновидность отличает наличие хлеба: лепешки когда-то служили пастухам тарелкой и ложкой, а впоследствии стали частью супа. Это походное блюдо, бульон основывается на дичи и лесных грибах.

Эксперты уже подсчитали: в книге упоминается 150 блюд испанской кухни. И большинство из них в переводе... пропали. Славный гаспачо, на который оруженосец Санчо Панса готов был променять губернаторство, стал безликой «похлебкой». И речь в романе идет о конкретном – гаспачо манчего, родиной которому служит отчизна наших героев – область Ла Манча. Эту разновидность отличает наличие хлеба: лепешки когда-то служили пастухам тарелкой и ложкой, а впоследствии стали частью супа. Это походное блюдо, бульон основывается на дичи и лесных грибах.