Пари на красавицу (СИ)

Ну что, пленница, решение за тобой. Зависаем тут или едем гулять? Я приветствую оба варианта, но первый мне больше по вкусу.

Мне тоже.

— Куда гулять?

— Куда скажу. Ты мне торчишь свидание, забыла?

Какое нафиг свидание? Вали меня на матрас!

Воу, воу, воу! Полегче! Воронцов-то тут откуда взялся??? Я его уже и не чаяла лицезреть. И Илья как бы тоже. Непросто ж так он битую половину вечера выспрашивает у меня подробности: дескать, что у меня с Глебом, в каких отношениях я с ним. А я, блин, ни в зуб ногой, ни в глаз пальцем. Понятия не имею: что у меня с ним и как. Я давно запуталась в артхаусе наших недоотношений.

Я. Я там твоим шампунем голову помыла. Надеюсь, теперь не облысею.

— Обязательно облысеешь. Специально на этот случай добавляю в свои баночки-скляночки кислоту. Всё для самых важных гостей.

— Тогда давай кинцо глянем. Мы в последний раз так и не досмотрели твои Голодные Игры.

Как она смотрит этот фильмец — это надо видеть. Отдельный вид искусства. Пока я пытался разглядеть хоть какую-то логику в мире, где люди семьдесят лет преспокойно отправляют детей умирать и думать не думают ни о каких революциях, эта мадам ревела в голос на первых же минутах жатвы.

По первой Покровская стеснялась, стараясь незаметно смахивать слёзы и тихонько шмыгать носом, но потом ничего — забила и уже больше не заморачивалась. И не надо. Это зрелище приятнее и куда интереснее, чем бессмыслица, творящаяся на арене. Маскировка под камень? Реал? И откуда у него для этого соответствующие материалы? С прорубленной до кости ногой по лесу бегал и подбирал оттенки?

Явление Христа народу происходит где-то через час, с хвостиком. Честно говоря, думал придётся ждать дольше.

— Надо же, какие люди. А я красную ковровую дорожку не подготовил. Это ничего? — насмешливо интересуюсь я.

Мальвина стоит на пороге с мокрыми волосами. В моей футболке, из-под которой выглядывают знакомые шортики. В руках скомканное платье и Кронверсы. Домашняя, простая.

— Заткнись, — огрызается та, сбрасывая всё добро в кресло.

— Вижу, кто-то смирился с судьбой пленницы. Может мне тебя тут на постоянке оставить? Ты удивительно гармонично сочетаешься с интерьером.

Забавно, но это так. Она идеально смотрится по цветовой палитре на фоне белой кирпичной стены с синими полками.

— Если не закроешься, жахну чем-нибудь.

— Чем?

— Правда интересно?

— Не очень. Садись, — подвигаюсь на диване, освобождая ей место и сдвигая к центру бастион коробок с эмблемой пиццерии. — Несколько разных заказал. Я ж не знаю, с чем ты любишь.

— А говорят, джентльменство сдохло, — рядом послушно плюхается юркая тушка, для удобства подворачивающая под себя ноги и выуживающая из верхней уже остывший кусок теста с ветчиной и беконом.

— Кто говорит?

— Я. Я там твоим шампунем голову помыла. Надеюсь, теперь не облысею.

— Обязательно облысеешь. Специально на этот случай добавляю в свои баночки-скляночки кислоту. Всё для самых важных гостей.

— Я важная гостья?

— Самая важная.

‍ ‌‌  ‌‌‌  ‌ ‌‌ ‌   ‌ ‌‌‌ ‌‌   ‌‌  ‌‌ ‌ ‌   ‌ ‌‌‍Ха. Смутилась. Ты такая прозрачная, Мальвина. Прозрачная, и всё равно неприступная.

— Зачем я тебе тут? Тебе ничего не светит.

— Это я уже, как ни странно, понял. Ты умеешь доходчиво объяснить.

— Тогда зачем?

— Потому что хочу.

— А хотелка не треснет столько хотеть?

— Я не виноват, что все мои "хочухи" крутятся вокруг тебя.

Тогда вообще не вижу логики. Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу тебя. И "тебя" означает — всю тебя. Полностью. Не только секс.

Потому что мне было так обидно, когда я увидела его на пороге. И плевать, что Лера ему ни в одно место не упёрлась, дело-то в другом. Если у него на меня якобы планы, разве не ко мне он должен вот так приходить? Не мне дарить цветы? В комнате сеструхи уже третий день вянет огроменный букет бордовых шикарных роз.

Не знаю сколько их там, я сбилась на сорок третьей. Вот почему так нечестно? Мне в последний раз дарили букеты полгода назад, когда мы только с Ромой начинали встречаться, а Титова задвинула свой за ненадобностью в дальний угол, забывая банально подливать воду.

Одну розу, не удержавшись, я тайком забрала себе, поставив в стеклянную бутылку из-под кока-колы. Глеб её точно заметил, но ничего не сказал. И мне теперь ещё и от этого не по себе. Что он подумал? Что я настолько никчёмная, что ворую чужие подарки? А, может, и того хуже… ревную? Ревную? Ревную ли…

Несмотря на внешне расслабленную позу она слишком напряжена. — Так, значит, у вас ничего не было?

В мою сторону с досадой оборачиваются.

— А что, это так важно?

На неудобные вопросы стараюсь не отвечать. Предпочитаю их задавать.

— Мне интересней, какой он у вас? Если вы тр***етесь так же, как целуетесь, то ставлю косарь — в процессе кто-то из вас точно засыпает.

Ты мне не веришь, — ну блин. Повторюсь: это вопрос или утверждение? Ему бы над интонациями поработать.

— Конечно, верю, — успокаиваю его я. — Твоему типажу всегда кто-то нравится. Каждая вторая — мимолётная влюблённость, каждая третья — любовь до гроба. С первыми по списку пока неясно, но видимо они автоматом выходят в ранг невест. Ай… — подскакиваю на месте, обиженно потирая лоб, в которой прилетел щелбан. — За что? Правда глаза колет?

Глеб тяжело вздыхает.

— Не знаю, как так получается, но мне хочется одновременно и придушить тебя, и поцеловать.

— Я всегда знала, что в тебе дремлет садист. У тебя точно нет красной комнаты с плётками?

‍ ‌‌  ‌‌‌  ‌ ‌‌ ‌   ‌ ‌‌‌ ‌‌   ‌‌  ‌‌ ‌ ‌   ‌ ‌‌‍Всё. Соскакиваю с насиженного места и в один прыжок перемахиваю через забор. Моя затея крайне проста, но натыкается на препятствие — окно в её комнате открыто на верхнее проветривание. Не залезть. А стучаться не хочу, более чем уверен, что просто не откроет.

Удача оказывается совсем близко. У Леры по соседству всё нараспашку. И её самой вроде нет, во всяком случае свет горит, а в спальне пусто. Тихонько переваливаюсь через раму и подобно домушнику на цыпочках выглядываю в коридор. в дальней части коридора за ванной слышен работающий душ. Понятно где Титова. На кухне, объединённой с прихожей, фонит телевизор и судя по запаху что-то жарится. А ещё доносятся голоса. Праши и женщины. Наверное, её мамы.

Темы беседы расслышать не могу, слишком приглушенно, но вижу мельком силуэты, когда тенью пробираюсь вдоль стеночки и теряюсь в темноте девичьей комнаты. Я, б****, долбанный ниндзя. Сам от себя охреневаю. Залезать в окна, пробираться к девушке тайком… какая генетически мутировавшая оса меня укусила?

Не могу удержаться от дешёвых спецэффектов, так что когда включается свет, я уже эффектно валяюсь на её постели, развалившись на подушках и для удобства запрокинув руки за голову.

— ТВОЮ Ж МАТЬ! ДА ТЫ… — подскочившая от неожиданности Мальвина хватается за сердце и вовремя замолкает. Правда её всё равно успевают услышать.